Глава Одиннадцатая
.Огромный, блестящий никелем автобус, из разряда тех, что бороздят Америку от берега до берега, медленно вползал на Большой Голубой Мост, соединяющий собою штаты Пенсильвания и Нью-Джерси. Я сидел в кресле у окна, удобно вытянув ноги, чего никогда не мог себе позволить на наших автобусных междугородках и любовался уходящими далеко вниз и назад берегами широкой реки, где-то там, справа впадающей в океан. Рядом сидел Женька Богуславский, а непосредственно передо мной, тоже у окна, дрых в своём кресле Арво. Я бы тоже с удовольствием покемарил бы, да уж очень красиво и интересно было всё вокруг, и, вдобавок, Женька всё время пытался мне что-то рассказывать о своём американском периоде существования. Как они долго привыкали и устраивались, как он вдруг угодил в больницу, где ему оперировали сосуды ноги, и как из-за этого лопнули их начинания по покорению этого материка, наступил затяжной финансовый кризис, из которого они вот-вот должны выкарабкаться и всё начнётся с начала - пресловутая американская мечта всё ещё была жива и покоя от неё, как я понял, не было тут никому.
Мы ехали в Атлантик-Сити. Город казино и океанских пляжей. Ехали мы скорее, всё-таки, на пляж, чем наживать себе состояние на азартных играх, хотя программа тура включала в себя так же посещение этих гнёзд империалистического порока. Это всё Женька, дабы сгладить наши идеологические недоразумения, добыл нам троим билеты на однодневный круиз, выведав у меня, что я никакого океана никогда в глаза не видел. И сделал нам этот сюрприз, когда мы чуть не засветло ввалились к ним, переполненные музыкой и прочими кайфовыми впечатлениями, которыми щедро делились с нами друзья Арво в том замечательном клубе, откуда совершенно не хотелось уходить. Мало того, я встретил там приятеля вашингтонского Джесси, это выяснилось только глубокой ночью, когда все, еле различимые в клубах дыма, сидели уже единой кучей
на полу перед сценой, на которой безо всякого перерыва лабали все кому не лень, но таких становилось со временем всё меньше, пока на краю сцены не остался один единственный парнище, похожий на викинга - он просто тихо перебирал струны, никак не мешая общему гвалту. Вот именно тогда и оказалось, что долговязый чернокожий (как сам по себе, так и по прикиду) хозяин "Харлея" - и есть "наистариннейший дружбан того старого придурка Джесси, всё хипующего в долбанном ДиСи". Решив, в процессе, что у Джесси есть-таки некоторые заслуги перед человечеством, раз он прислал именно сюда "хрен знает откуда взявшегося раздолбая", то есть - меня, остаток ночи мы провели в наикропотливейших сравнительных характеристиках такого гнилого места как Дистрикт Коламбия с его обгаженным Белым Домом и толпой безмозглых кретинов, облепивших всё вокруг, как и полагается навозным мухам, и уникального кусочка рая на земле, Филадельфии, где живут самые крутые парни на всём Восточном Побережье, надравшие разные части тела всем ублюдкам от Канады до Флориды включительно…Мы долго потом махали вслед Кейлу, пока он, раскочегарив свой великолепный агрегат, неторопясь, помогая себе длиннющими конечностями не завалиться, при этом, набок, стал смачно тарахтя набирать скорость, и исчез, в конце концов, в предутренней мгле. Когда вновь стало совсем тихо, мы с Арво, одни из последних, уселись в его тачку и поехали к Богуславским. Где выяснилось, что рано утром мы едем к океану…
Поэтому Арво совсем ненадолго сгонял к Джанис, чтобы предупредить её, что он исчезает опять до вечера, а я успел лишь хлебнуть чаю и чуток поваляться, в блаженном полусне переживая предыдущие вечер и ночь. "Однако, здесь тоже есть, куда можно приткнуться на досуге…" - подумалось мне, когда я окончательно начал проваливаться в сон,
но в этот, как раз, момент и вернулся Арво.Автобус, тем временем, оказался на другом берегу и помчался по прямому, как стрела шоссе, среди сплошного ярко-зелёного леса по обеим сторонам. Женька умолк, а я опять стал засыпать под мягкое покачивание и еле слышное шуршание движка автобуса. Казалось, прошло лишь несколько минут покоя.
Я открыл глаза и увидел, что мы медленно едем среди пыльных пустырей, а вдали, действительно, видны какие-то большие дома. Из-за передней спинки сидения показались вытянутые вверх руки потягивающегося Арво. Вскоре автобус причалил к автовокзалу, зажатому со всех сторон высоченными строениями, мы вышли, а водитель что-то скороговоркой сообщил нам вслед.
Возражений, понятно, не возникло. Океан оказался с виду ничуть не больше морей, которых я достаточно насмотрелся, зато с ужасно ледяной водой - нагреться он ещё совершенно не успел. А песок, напротив, был, под высоким уже солнцем, просто раскалённым. Пришлось бегать по широкой полосе прибоя, уворачиваясь от холодных волн, но и не забегая на сухой песок. Пока бегали, успели обгореть на ветерке, и поэтому очень скоро мы нашли оптимальный вариант, устроившись на брёвнах в тени пирса, принимая воздушные ванны, с удовольствием вдыхая наполненный йодистыми ароматами солоноватый воздух Атлантики
.Решив, что этот пункт программы исчерпан, мы, вытряхнув набившийся всюду белоснежный песок, направились на предобеденные игрища. Когда мы оказались внутри одного из расположенных прямо на набережной многоэтажных игровых заведений, был момент, признаюсь, что даже перехватило дух от флюидов наживы, густо витавших вокруг. Огромный, теряющийся в перспективе, зал был уставлен бесконечными рядами "одноруких бандитов", где-то за ними, судя по схеме заведения на стене, располагались игры посерьезнее, а со всех сторон это пространство было обрамлено огромным количеством баров, ресторанов, бутиков и прочих мест, куда можно было без проблем отнести любое количество оказавшихся у тебя бабок.
Женька раздал нам по колбаске, состоящей из двадцати двадцатипятицентовых монет. И мы, не заморачиваясь, углубились в ряды автоматов, подогреваемые почти постоянным звуком сыплющихся денег, раздававшегося, за счёт объёма помещения, казалось отовсюду. Поскольку никто из нас игроком не был, мы просто, без всякой системы, совали наши
денюшки в автоматы, тыкали в какие-то кнопки и дёргали за ручки. Иногда что-то высыпалось в ответ на эти манипуляции, иногда - нет. Арво быстрее всех избавился от своих монет и сказал что пойдёт в один из баров пить пиво, где нас и подождёт. У Женьки запас тоже скоро иссяк, а я вдруг стал замечать, что монет в пластмассовом стакане, в котором тут полагалось носить добытое, у меня становится всё больше и больше. Мы стали ходить вдвоём - Женька иногда давал мне советы, куда надо жать и сколько крутить. Монеты всё прибавлялись. Пришлось даже заменить стакан на ведёрко, предусмотрительно стоящие на перекрёстках линий игровых машин. Потом у нас в руках оказалось полтора ведра монет, мы нагло увеличивали ставки, получая в ответ всё большие пригоршни выигрышей. Вскоре я заметил, что мы уже не одни ходим туда-сюда по залу - вокруг нас собралась уже кучка, почему-то, старушенций - тощих, в седых завитушках, и с крючковатыми носами. Глаза их не отрывались от автоматов и ведёрок, а пальцы их делали такие движения, будто они что-то то ли чешут, то ли скребут. Иногда они тихими голосами что-то комментировали, но нам было не до них - наполнялось уже и второе ведёрко. В краткий момент передышки я прикинул, на вскидку, что там набралось баксов эдак под триста. Мелькнула мысль остановиться, но она показалась, почему-то просто нечестной, и мы продолжили свою деятельность. А ещё через полчаса мы шли уже к бару, где терпеливо ждал нас Арво совсем пустые, но гордые хотя бы тем, что не потратили ни одной такой же монеты, что были у нас в карманах.И мы пошли обедать. После чего, как и было обещано, просто вывалились, в полном икающем несоображении, на набережную. Попадали на знакомые брёвна под пирсом и какое-то время пытались привести себя в человеческий вид, жадно глотая океанскую свежесть…
Я даже помолчал и осмотрелся, пытаясь привести мысли в порядок. Передо мной накатывал на пляж свои холодные волны Атлантический Океан, а позади, за полосой песка и деревянно-паркетной набережной, чередой высились громады казино, отелей и концертных залов, архитектуры порой самой немыслимой. Чего стоил, к примеру, только "Тадж Махал" - бетонный монстр, весь в ярких куполах, словно Собор Василия Блаженного…