В полном безумии я сидел на краю кювета где-то в окрестностях Чалтыря и мучительно пытался выстроить хоть сколько-нибудь связанную цепь событий вчерашнего вечера. Если бы весёлый Ашот, который и привёз меня сюда утром из разгульной базы отдыха на левбердоне (левом берегу Дона, как выяснилось), не угостил меня на прощанье добрым литром домашнего вина, то, думаю, вся эта цепь, пропади она пропадом, не выстроилась бы никогда. Собственно говоря, выстраивать там было, если задуматься под булькающий в животе сухач, особо-то и нечего. Всё как распланировал Ромка Стандарт сразу после нашей встречи – всё так и было. Строго, можно сказать, по графику. Суть моих, столь мучительных, размышлений сводилась только к деталям, которыми густо обросла вся эта затея, и в которых, собственно, и заключался весь интерес минувшего времяпровождения. Во-первых, у меня образовалось неожиданно большое количество новых, причём, забавных знакомств. Теперь необходимо было разобраться, хотя бы, для себя лично, что представляли из себя все эти знакомые, вспомнить, для начала, их, порой непривычные для моего уха, имена, продумать, как все эти люди могли быть полезны мне в обозримом, насколько хватало мне больной, в данный момент, фантазии, будущем, постараться расклассифицировать их по неким, никак не вырисовывающимся категориям, чтобы потом не путаться, зная по опыту, что такого рода связи могут понадобиться совершенно неожиданно, причём, в ситуациях, зачастую, неординарных, и требующих моментального принятия абсолютно нетривиального решения. И если не лопухнуться, выхватив с нужной полочки нужный, порой строго единственный аргумент, связанный с неким знаковым именем, ситуацию, казалось бы, безвыходную, можно запросто повернуть с ног на голову, да ещё и с немалой для себя пользой. Особенно это могло быть важным в таком сложном и непонятном для меня городе как Ростов-папа, где всё, как я уже успел понять, держалось исключительно на параллельных обычной действительности, весьма запутанных структурах, пронизывающих все пласты жизни этого большого города. Причём, это был вовсе не обязательно криминал, со своими неписаными, зато жесткими и справедливыми законами, и не теневые финансовые лабиринты, с глубоко законспирированной, одним им понятной иерархией цифр и имён, и даже не богема, требующая точного знания векторов влияния определённых имен на конкретные пласты городского плебса. Это был интереснейший конгломерат всего перечисленного, немыслимым образом сочетавший в себе всё в самых причудливых формах – тот самый “свет” города, где могли запросто решаться любые, самые рискованные вопросы, а могли и бесследно исчезать казалось бы совершенно беспроигрышные проекты, причём, подозреваю, вместе с их вдохновителями. Ко всему прочему, я прекрасно понимал, что за один единственный вечер я успел только чуть прикоснуться к самому краюшку такого бездонного омута местных реалий. Но и то, что я получил в своё распоряжение – знакомства, имена, братания, клятвы в вечной дружбе, обещания посодействовать, выручить, решить вопрос, ликвидировать проблему – с этим тоже надо было что-то делать, дабы оно могло, при случае, принести соответствующую пользу. Поэтому и пришлось, для начала, вспомнить все обстоятельства, расставить акценты, и сделать выводы, а это, после вчерашнего, было так мучительно трудно.

Он высадил меня на повороте к музею, посоветовав чаще ходить в Храм, на что я ещё долго согласно махал вслед рукой. Потом, поправив на плече сумку, повернул на боковую дорогу и потопал к Танаису. Сначала я видел перед собой только обширный бугор, увенчанный большим курганом, и небо, но когда я вышел на косогор – дух захватило у меня от восторга. Вся дельта Дона, от края и до края, была видна как на ладони, включая и окраины Ростова слева на горизонте, силуэт Азова на противоположном берегу, километрах в пятидесяти отсюда, и ровная полоска моря справа замыкала пространство. Далеко внизу, в конце убегающего из-под ног шоссе, виднелся квадратный бугор Танаисского городища и густо заросший кустами и деревьями музейный посёлок рядом с ним. Я прибавил шагу, проветривая мозги свободно гуляющими степными ветрами, и вскоре вошёл в гостеприимные музейные кущи. Быстро сообразив, где тут у них находится палаточный экспедиционный лагерь, я прошёл туда с намерением найти, в первую очередь, Буку со Стасом.