Зоопарк

 

Однажды Старец Аллегорий, известный своей строго подвижнической жизнью, окучивал спонсора. Спонсором у него был директор зоопарка. Он жаловался старцу на финансовое оскудение и моральное озверение, в ответ на что старец вздыхал: «а кому сейчас легко?», и не благословил разводить крокодилов для китайского ресторана.

– Вот и монашество: думаешь, процветает? – продолжил свою реплику старец. – Увы! Одни житейские попечения, суета сует и всяческая суета. Мiр так и напирает, хоть решёткой отгораживайся. Да поди ж отгородись: а кушать-то что?

К этому времени собеседники, надо заметить, уже хорошо выпили под копчёный крокодилий хвост. И говорит тогда директор зоопарка:

– Слушай, у меня недавно орангутанг околел: место свободно. Айда к нам? Кормёжку обеспечим, решётка хорошая – снаружи руку не просунешь. Вкалывать не надо – сиди да молись себе. Ночью погулять можно.

– Гм… а что? это идея, – задумался Аллегорий. – Телефона в клетке, говоришь, нет? Очень хорошо. Стоит попробовать!

И старец Аллегорий переселился в зоопарк. Там ему оборудовали всё как положено: аналойчик, лампадку, две доски с войлоком вместо койки, низкий стульчик для молитвы и китайский чайник для зелёного чая. А снаружи повесили табличку:

 

 

 

 

Стал Аллегорий жить-поживать, псалмы распевать и чётку тянуть. На экзотического обитателя валом пошла публика, и дела зоопарка поправились к удовольствию благотворительного директора.

◄●►

– Мама! А оно тоже человекообразное?

– Наверное… Здесь же все обезьяны: макаки, шимпанзе…

– А хвост у него есть?

– Кто его знает: под юбкой не видно. Если б он покувыркался немного на ветке, как та мартышка… Да он, поди, еле ползает: старый совсем уже.

◄●►

– Внимательно посмотрите, дети! Как мы проходили, человек произошёл от обезьяны. Здесь вы видите представителя вида, по эволюционной лестнице наиболее близкого к homo sapiens. Он, заметьте, уже вполне homo, но всё же ещё недостаточно sapiens. Бессмысленное перебирание верёвочки с узелками служит ему сублимацией атавистического рефлекса древолазания. Если бы вместо этого он взял в руки палку в качестве орудия добывания пищи, то, возможно, осмысленная трудовая деятельность позволила бы ему развить некоторые зачаточные умственные способности.

◄●►

– Слышь, Вась, а самка у него есть? Чё он один сидит?

– Откуда я знаю? Может, он так… почкованием!

– Ой, а как это: почкованием?

– Дома покажу, гы-гы-гы! Чё, в натуре не знаешь? Это как амёба, там, инфузория…

– Туфелька?

– Сапог! гы-гы-гы!

◄●►

– Па! А можно, я ему конфетку кину?

– Видишь, написано: нельзя!

– Ну почему? Можно, а?

– Он не ест конфеты.

– А чего ест?

– Не знаю; орехи, может быть, фрукты. Скажите пожалуйста, а чем оно питается? Вот, сыну интересно.

– Оно ничем не питается. У него сейчас пост.

– Как это: пост?

– Ну, не ест ничего. Только воду пьёт.

– Бедолага… заболел, что ли?

– Да нет, это он по временам. У него биоритм такой.

– А! Тогда другое дело, понятно.

◄●►

– Гля, Серёг: бородища! Как у попа.

– Да ну, сейчас все попы стриженые, как пудель.

– Пива дай. Ф-фу, жарища! И воняет здесь, блин…

– Пойдём, поссым. Надоели обезьяны.

– А где тут?

– Да за угол, и все дела.

◄●►

– Интересно, а бывают говорящие обезьяны? Они же всему подражают, прямо на людей похожи.

– Попугаи, точно, бывают. Дельфины тоже умные, но они ультразвук издают под водой.

– Вот бы этого научить! Надо повторять одну и ту же фразу, и он запомнит: «Старец дурак. Старец дурак. Старец дурак. Старец дурак… Старец дурак».

– Ой, смотри! Он пальцем покрутил у головы… будто понимает!

– Граждане, не дразните экземпляр! Отойдите от клетки, это вам не цирк!

◄●►

– Пойдём отсюда! Только мучают зверей: ни побегать, ни спрятаться. Был бы я директором, всех бы выпустил на волю.

– Но тут же за ними ухаживают, лечат…

– При-ро-да! Животное, насильственно вырванное из природы, тоскует: сидит, вот этот, например, и целый день в угол смотрит. А ему, может, на какую-нибудь гору взобраться хочется, или, может, поиграть с другими… как их… старцами.

◄●►

– А на кличку он отзывается? Аллигатор! Аллигатор! Не слышит.

– Не «аллигатор», а «аллегорий»: Аллегорий, Аллегорий!

– Всё равно не отзывается. И кто ему такую кличку придумал? Назвали бы по-простому: «Алик».

– Может, это на ихнем языке чего-нибудь такое.

– Каком ихнем?

– Ну, где его поймали: в «Рыпеце» этой. Там туземцы говорят: «Алля-алля, халя-баля, горы-моры», вот и назвали так.

◄●►

– Животное никогда не бывает опасным, если с ним правильно обращаться. Есть определённые правила поведения. Даже кролик, если его раздразнить, может укусить. Это только даосский монах будет бесстрастно сидеть и смотреть на свой пупок, что ты ему ни говори. А животное обязательно включит инстинкт самосохранения, если почувствует угрозу.

– А зачем же здесь такие решётки?

– Это наоборот: для защиты животных от невежественной публики.

◄●►

– И всё же, что ни говори, сходство поразительное. Ему туда ноутбук поставить – и совсем как человек.

– Ну какой ноутбук, он же не соображает!

– Ничего, кино будет смотреть. Про соплеменников: «Тарзан», например, или «Кинконг». Смотрел «Кинконг-3»? Супер! Обязательно посмотри, в натуре затащишься!

◄●►

– Все они раньше были людьми, в предыдущей жизни. Но не позаботились очиститься от кармы и потому перевоплотились кто в кого. Кто объедался – в свинью. Кто дрался – в тигра. Кто обезьянничал – в обезьян. Вот этот, например, может, был профессором богословия и доказывал, что перевоплощение – миф. А теперь сидит здесь вместе с прочими обезьянами и ничего не доказывает. То-то: карма!

 

 

 

Дисконтная карта

 

Старец Аллегорий, известный своей строго подвижнической жизнью, жил на одной горе, а на соседней горе жил даос по имени Сынь По, что в переводе означает «сын погибели». Однажды звонят старцу Аллегорию из Москвы, из самого Чистого переулка, и говорят: «Межрелигиозный диалог должен обогащаться вкладом простых верующих! Мы все взаимосвязаны, и у нас одна судьба!»

«Тьфу, ересь!» – подумал старец Аллегорий и бросил трубку.

Но тут в дверь постучали. Послышалась обычная молитва, и старец отозвался «аминем». На пороге кельи стоял робкий Сынь По. Делать нечего, пришлось вступать в межрелигиозный диалог.

– О учитель послушания! – почтительно обратился даос к Аллегорию. – Смиренно уповаю, что твоё высокопросветление не откажет мне в наставлении по поводу одного духовного смущения. Я – знаменитый мастер чайной церемонии. И вот несколько лун тому назад со мной случилось, прямо скажем, искушение: я утратил вкус чая. Конечно, не в прямом, грубом понимании – речь идёт о неуловимых тонкостях. Эти, знаете ли, трансцендентальные вибрации… энергетика… Увы, я теперь их ни хрена не чувствую! Такой облом!

– Надо почистить карму, – авторитетно изрёк Аллегорий.

– С кармой всё OK! – возразил Сынь По. – Полная нирвана!

– Тогда медитни-ка на Дао, – советует Аллегорий.

– С Дао тоже всё OK, – вздыхает Сынь По. – Строго по Мао!

Старец закрыл глаза и погрузился в молитву. После пары чёток он вдруг встрепенулся и молвил:

– А ты, часом, не заимел ли дисконтную карту в чайном магазине?

– Точно! – вскричал поражённый даос. – Но причём?.. но неужели?.. Ведь так выгодно: 5% скидка! А нащёлкает тысячу юаней – так целых 10%!

– Эх, брат! И не стыдно тебе, монаху, так радеть о каких-то суетных процентах? Нет денег – пей воду. Есть – не жмоться! Где ж там быть трансцендентальным вибрациям, коли голова забита процентами с юанями? Ишь, «неуловимые тонкости»! Пакетированную «индюшку» тебе бы пить!

– Тьфу, ересь! – ответил даос, мастер чайной церемонии.

И духоносные старцы церемонно уселись за чайный столик. А дисконтная карта была брошена в печку и сгорела синим пламенем. Межрелигиозный диалог состоялся.

 

 

Рок-проповедь

 

Однажды старец Аллегорий, известный своей строго подвижнической жизнью, сидел на берегу пруда и звонил в колокольчик: «Динь-дилинь, динь-дилинь». А лягушки квакают, прямо разрываются: «Ква-ка-ка! Бре-ке-ке!», и хоть бы хны. И вот подходит к старцу известный неамериканский миссионер дьякон О.Курков.

– Проповедуешь? «Динь-дилинь», значит? Ну какая это проповедь, тебя же никто не слышит! Эдак дилинькать можно в вашем монастырском болоте, а современной публике нужен рок-концерт! Вот, смотри, как это делается!

И дьякон О.Курков вынул из-под полы свёрток с хвостиком-фитилём. Подпалив фитиль, миссионер выдержал эффектную паузу, пока шипящая искра не доползла до самого свёртка, и швырнул в пруд. Раздался взрыв.

– «Overkill», группа Motorhead, очень сильная вещь, – прокомментировал О.Курков, протирая очки, заляпанные какими-то мокрыми ошмётками.

Вернув себе прозорливость, он огляделся, и на лице его воссияло миссионерское торжество. Широким жестом обведя берег, он обратился к старцу Аллегорию:

– Ну? Что я тебе говорил? Учись!

Весь берег был усеян лягушками, которые оставили суетное брекекеканье и обратились на путь истинный, простирающийся из-под ног знаменитого миссионера.

– Так они же все дохлые! – дрожащим голосом произнёс старец и колокольчиком стал вызванивать заупокойный звон: «Динь-ь… Динь-ь… Динь-ь…»

 

 

Искушение

 

Однажды старец Аллегорий, известный своей строго подвижнической жизнью, шёл по пустыне и увидел палку. Торчит себе из песка… Зачем?

Старец выдернул палку и зашвырнул за бархан.

Другой старец шёл по пустыне и увидел палку. Валяется, понимаешь, тут… Непорядок!

Старец поднял палку и воткнул в песок.

Третий старец шёл по пустыне и увидел палку. Что за безобразие? хрясь – и сломал её пополам. И бросил за бархан.

Четвёртый и пятый старцы шли по пустыне и увидели палку. Точнее, две полупалки. Схватили – и ну лупцевать друг дружку! Били-били, били-били…

Шёл обратно старец Аллегорий.

– А-а! Это ты, старый хрен! – вскричали старцы и ну лупцевать старца Аллегория. Били-били, били-били… Устали, воткнули палки в песок и разошлись по кельям.

Аллегорий тоже кряхтя поднялся и посмотрел на предмет соблазна, торчащий в песке. «Искушение…» – подумал старец Аллегорий.

Но из песка торчали теперь уже ДВЕ палки…

Раньше думать надо было!

 

 

Совместная молитва

 

Один Современный монах поехал в экуменическую командировку. Там он познакомился с симпатичной пресвитершей из какой-то либеральной церквёшки и… короче, аморалка по полной программе. По возвращении домой Монах предстал пред грозные очи старца Аллегория:

– Ты опозорил православие, изменник! Какая мерзость – путаться с еретиками!

– Но, авва, у нас же при этом не было никакой совместной молитвы! – с никодимовской непосредственностью оправдывается Современный монах.

– А? не было, точно? Ну, тогда ничего… Главное, запомни: совместная молитва – ни-ни! – снисходительно пожурил его Аллегорий.

 

 

Современное послушание

 

Просили пустынные старцы старца Аллегория сказать слово о послушании.

– Да всё уже давно сказано, – отнекивался тот.

– Нет, ну хоть что-нибудь, – настаивали старцы, – соответственно вызовам современности.

– Да я ничего не знаю, – смиренничает Аллегорий.

– Ну, хоть что-нибудь из Писания, – продолжают настаивать старцы.

– Ладно… из Писания? из Писания можно… Соответственно вызовам современности. Ну, вот, например:

Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее.
Он же, приняв кусок, тотчас вышел. Ин. 13, 27-30

– И сделал. «За послушание», – закончил старец.

Пустынные старцы удивились и ужаснулись. А потом заплакали и разошлись по кельям.

 

 

Экзамен по литургике

 

Однажды старец Аллегорий сдавал в семинарии литургику. Но вместо заболевшего преподавателя пришёл профессор А.Сиплый и спрашивает старца:

– Что такое евангельские преступка и отступка?

– Нетрудно ответить, – молвил старец. – Преступка – это когда преступают Евангелие. А отступка – это когда отступают от Евангелия.

– Двойка! – вскричал профессор. – Не знать таких элементарных вещей!

– Преступки не учих, ниже отступки познах, обаче веру соблюдох! Аминь! – с глубоким удовлетворением ответил старец и покинул аудиторию, радуясь, что сподобился пострадать за истину.

 

 

Кислотное богословие

 

Спросили старца Аллегория:

– Какое бывает богословие?

– Богословие бывает догматическое и ревматическое, нравственное и безнравственное, основное и кислотное, – обстоятельно ответил старец Аллегорий.

 

 

Канонический ответ

 

Один Современный богослов, кончивший во время оно факультет атеизма, как-то раз был спрошен: «Что есть Царство Небесное?», и на этот вопрос дал следующий канонический ответ:

– Царство Небесное – это экуменизм плюс компьютеризация всей Церкви!

 

 

Место в жизни

 

Спросили старца Аллегория:

– Какое место религия занимает в вашей жизни?

Старец ответил:

– Это неправильный вопрос. Надо спрашивать: «Какое место жизнь занимает в моей религии?» Отвечу: второстепенное.

 

 

Политика

 

Спросили старца Аллегория:

– Что такое политика?

– Политика – это когда с одной стороны «Хабад», а с другой «Хамас»; с одной Талмуд, а с другой Талибан; с одной Каббала, а с другой Кааба; с одной шаббат, а с другой шариат; с одной хасиды, а с другой шахиды. Всё просто! А бьют всегда – православных.

 

 

Вывеска

 

Сказал старец Аллегорий:

– Раньше бывало, безвестные аскеты в пустыне творили монашеское делание, и о них шла слава: «О, там монастырь!». А теперь вешают посреди базара рекламную вывеску «Монастырь» – а потом всё, что под ней происходит, почему-то автоматически называют «монашеским деланием».

 

 

Одной жены муж

 

Однажды, отъисповедав два автобуса паломниц, старец Аллегорий вздохнул:

– Писание учит: Епископ должен быть непорочен, одной жены муж (1Тим. 3, 2). А я, порочный, многих-многих жен муж…

 

 

Опасный предмет

 

Однажды пустынные старцы, известные своим непоколебимым бесстрастием, заседали у старца Аллегория (тоже известного своим непоколебимым бесстрастием) по важному вопросу аскетики – чтó из вещей мира сего наипаче прельщает на блуд?

– Джакузи, – сказал один.

– Кондом, – сказал  другой.

– Виагра, – сказал третий.

– Телефон! – сказал старец Аллегорий.

И при этих словах, вдруг, у всех непоколебимо-бесстрастных старцев запищали мобильники. Старцы покраснели и как один спешно покинули заседание.

«Ах вы, бабы, ах вы, проныры» – покачал прозорливой головой старец Аллегорий.

 

 

Нравственные ценности

 

Однажды к старцу Аллегорию, известному своей строго подвижнической жизнью, пришёл на исповедь некий мулла, и поведал такую историю:

– Когда-то я был не муллой, а приходским батюшкой. Знаете, храм течёт, дети голодные плачут… Налёг я на требы – исповедовал по 14 часов в сутки. Завелись духовные чада, дела пошли на поправку, а тут как на грех, запала одна… исповедуется и исповедуется, день за днём… Короче – стало у меня две жены. Чтобы прокормить – пришлось устроиться на ночную работу. Ох уж эти ночные работы, сплошное искушение. Работал, работал… познакомился с одной… Короче, стало у меня вместо двух три жены. Чувствую – погибаю: не прокормить ведь! Пошёл к архиерею каяться: так, мол, и так, говорю. А он мне: не переживай – теперь у нас дружба с исламом, слыхал –

«Мы считаем…что нравственные ценности… практически во многом едины для наших религий. Мы чувствуем свою ответственность за нравственное состояние наших обществ и желаем взять на себя эту ответственность… Мы все взаимосвязаны, и у нас одна судьба» (Из послания религиозного саммита 2006 г. в Москве).

Так что не переживай – устрою тебя на хороший татарский приход муллой. Сейчас ислам в моде, бабло косяком идёт. Слыхал? – ответственность беру на себя. Кстати, у меня тут послушница есть, не знаю куда пристроить… готовит хорошо… Возьми, а?

– Дал я ему за это конверт, как положено, и стал муллой с четырьмя жёнами… О, горе мне грешному! И как прокормить такую кодлу? Может, записать их шахидками и отправить метро взрывать?

– Боже упаси! – воскликнул старец Аллегорий. – От креста не убежишь… молись Николаю Чудотворцу…

 

Огород старца Аллегория

 

Старец Аллегорий, известный своей строго подвижнической жизнью, возделывал огород в глубине дикой и безжизненной пустыни. Огород рос плохо – точнее, вообще никак не рос, хотя старец поливал его, как положено, пóтом и слезами, а иногда и кровью (при неумелом затачивании тяпки).

И случилось однажды, проезжал мимо старцева огорода мужик на телеге, полной навоза (откуда мужик в пустыне – история молчит). Не заметив мужика, старец Аллегорий разогнулся и, воздев тяпку к небесам, возопил:

– О, бесплодная земля! Доколе всуе труды мои?

Услыхав сей вопль отчаяния, лошаденка дернулась, и телега с навозом опрокинулась прямо на Аллегория и его бесплодный огород.

– Ах, ваше преподобие! Простите, ваше преподобие! – смутился мужик. – Я мигом… Я сейчас же… Всё уберу до последней крошечки!

– О благословенный! – сквозь слёзы (и навоз) молвил старец Аллегорий. – Тебя послало небо! Теперь-то мой огород воистину расцветёт и зазеленеет!

И с этими словами старец с удвоенной ревностью взялся за тяпку.

 

 

Аквариум

 

Жил-был в одном монастыре Кот. Мышей за него ловили кошки-прихожанки, так что Коту оставалось только лежать на диване и ждать колокольчика на обед. Однако Кот был образованный и таким времяпрепровождением скучал. И подумалось ему: «А что если завести аквариум? Вполне монашеское делание: тут тебе и безмолвие, тут тебе и рыбка. И нервы хорошо успокаивает после трудовых послушаний. Вон, отцы – все уже обзавелись развлекальными ящиками и глазеют, что там в Интернете плавает. А я чем хуже?»

Сказано – сделано. Поставил Кот в келье аквариум с экзотическими рыбками. Кто ни зайдёт в гости – все восхищаются: «Ах, ну надо же! Что за чудо?»

– Это мой келейный ноутбук! – со смиренным самодовольством отвечает Кот. – Видите? Кино про экзотических рыб! Жак Ив Кусто!

Аквариум оказался действительно увлекательной штукой. Ведь к нему потребовались всевозможные аэраторы, терморегуляторы, сачки, фильтры и прочие гаджеты. Рыбок тоже можно было разводить то таких, то сяких, и к ним всякий софт вроде рачков, улиток, лягушек, не говоря уже о водорослях и разноцветных камешках на дно. Кошачья келья запестрела журналами типа «Золотая рыбка» (с «рыбками» в мини-бикини), завелись друзья-аквариумисты – короче, жизнь стала яркой и насыщенной.

Но вот наступило время Великого Поста. Келарь посадил братию на вегетарианскую диету, прихожанки с дурацко-умильным благочестием стали таскать соевых мышей. В яркой и наполненной жизни Кота появилась преморбидная струя какого-то безотчётного дискомфорта. Листая на диване очередной аппетитный журнал, Кот иногда переводил взгляд на свой аквариум и при этом сглатывал слюну, отгоняя лукавый помысел: «А как-то дела у Тузика с его канарейками?» Но мысли, что из-за аквариума (такого безупречно-монашеского занятия!) может случиться какое-либо искушение – ему и в голову не приходило.

Братия давно уже привыкла, что Кота не видно на монастырском дворе – «А-а! Рыболов наш в келье переливает из пустого в порожнее!» – шутили они. Но когда старцу Аллегорию уже в третий раз сообщили, что из Котовой кельи доносится какой-то сомнительный запах, – он велел произвести следствие.

На стук в дверь и молитву безмолвная келья отозвалась лишь усилением вони. Старец приказал вскрывать помещение. Зажимая носы, выставили дверь.

Ужасная картина явилась взорам потрясённых монахов.

В аквариуме, вместо воды заполненном мутной гниющей жижей, плавал полуразложившийся труп несчастного Кота. Тонкий шланг аэратора предательски обвивал его шею и был мертвенно-неподвижен – в отличие от многочисленных червей, деловито извивающихся в смрадной тине. А рядом на диване развёрнутый журнал демонстрировал позорную причину происшествия – кучку костей от аквариумных рыбок.

– О-ТВАРИ-УМ, – сказал старец Аллегорий.

 

 

 

Как пишутся басни

 

Спросили старца Аллегория:

– Как пишутся басни?

– Очень просто, – ответил старец. – Когда тебя бьют сапогом по морде, не теряйся, а подставляй чистый лист бумаги, чтобы кровяные брызги заляпали его как можно больше. Образуются иероглифы, которые остаётся лишь грамотно перевести с китайского – и получится басня.

 

 

Таинство брака

 

Спросили старца Аллегория:

– В чём состоит таинство брака?

– Если до свадьбы муж и жена – как поп и дьякон, то после уже – как поп и архиерей, – ответил старец Аллегорий.

 

 

Прости! Прости!

 

Сказал старец Аллегорий:

– Только и слышишь: «Прости! Прости!», а раскаянья – ноль! ПРОСТИтуция!

 

 

Падаль

 

У одного казака случилось горе – околел с чего-то верный друг, конь по кличке «Постриг». Закручинился казак, пошёл в хату, дербанул горилки «Red Label», сходил в Интернет на «Виртуальное родео», посмотрел боевичок про ковбоев – ничего не помогает. Вышел обратно на двор. Постриг лежит, не шевелится. Уже пованивает. «Вот жиды проклятые» – подумал казак. А тут видит, соседский мужичонко свою клячу запрягает. Досадно ему стало.

– Эй, мужик! Да ты неправильно свою клячу запрягаешь! – пристебался к мужику обезлошадевший казак. – Ты бы почаще тренировался, что ли! А то смотри, так и до базара не доедешь!

– Ваше благородие! – вежливо отвечает мужик. – Присмотрели б вы лучше за своей падалью, а я уж как-нибудь присмотрю за своей животиной.

 

 

Ево

 

Спросили, искушая, старца Аллегория:

– Может ли монах есть шесть раз в день?

– А может ли в одном слове быть шесть одинаковых букв? – вопросом на вопрос ответил старец.

– Да ну! – усомнились вопрошавшие. – Разве что в иностранном, техническом каком-нибудь там, химическом…

– А вот и нет! – сказал старец. – В самом что ни на есть церковно-славянском, пожалуйста:

ЧРЕВОНЕИСТОВСТВОВАВШЕВО !

– Ну-у, авва, там же не -ево, а -его! – пристыдили Аллегория грамотные совопросники.

– Именно! Его, братья, его сáмого! – аллегорически ответил старец.

 

 

 

Назад