Мухля прожевал, наконец, злосчастную пышку, хлебнул чаю, закурил сигарету. Мы все смотрели на него молча. Даже Тайгер уселся поудобнее и изобразил на лице неимоверную заинтересованность.
- Вам придётся ехать куда-то под Псков, там есть маленькая деревушка со смешным таким названием, вот туда вам и надо, ежели вам Чуда так нужна.
- Что за название это смешное, - Арво придвинулся поближе, - и почему её там надо искать?
- Так свалили они туда всей своей коммуной, когда полиса их тут окончательно достали. Либо повязали бы всех, да по дуркам пораспихали, либо валить было уже пора отсюда. А тут как раз Лёля и нарисовался. Оттуда, из-под Пскова, из той, значит, деревни. Он их туда всех и сманил.
- Слушай, а когда мы в прошлый раз виделись, - я решил, что мне Мухля больше расскажет, - никакой коммуны я в Питере не видел. Что это за публика, интересно, и чем они ментам так насолили?
- А это всё быстро как-то получилось. Я сам было вписался в эту затею, да понял, что стрём, и свалил вовремя. Надо психом быть, чтобы такое воротить у всех на виду.
- Вот и давай всё сначала, а то не врубимся мы никак, что тут к чему.
Мухля обречённо глянул на Арво и Старки, явно что-то подозревая, вздохнул, но поскольку не доверять мне у него повода не было, продолжил:
- Это Чуда всё. Как только появилась на тусняке, так и началась жизнь весёлая. То сидели себе, тусовались потихонечку, вроде и полиса не очень доставали. Сам же видел, - кивнул он мне, - тишь и гладь была в городе. Бухали себе, по флэтам музычку слушали, а ежели и балдели от всякой “революции цветов”, то это всё больше мечты, так ведь? Правила игры у нас в совке жёсткие – надо радоваться, когда просто не трогают, не то, что самим на рожон лезть. А для неё всё это просто пофигу. Я её первый раз и увидел-то, когда она среди бела дня в фонтане на Казани пляски устроила, ещё кого-то, из пионеров, разумеется, с собой затащила и орали хором ещё: “Свободу прохожим, цветам и фонтанам!” Я решил, что они просто обожрались чего-то, толпа собралась, фирмачи фоткают всё - и впрямь красиво смотрелось. Ну, тогда сошло всё, успели свалить сушиться, пока упаковка не приехала. Так через день опять – появляется с агромадным букетищем полевых цветов, поднимает опять кучу пипла и началось – перегородили весь тротуар, прохожим цветочки дарят, да “фловер-повер” каждому желают. Тогда повязали всех, но хулиганки-то, вроде, и не было, просто сделали внушение и отпустили. Вот я тогда тоже цветочки-то раздавал. И вправду, кайф – все тебе улыбаются, так и купаешься в любви всеобщей. Но от ментов получил по чайнику, чтоб больше так не влюблялся, наверное. И решил , что такие “хеппенинги” я лучше обойду стороной. О таких вещах лучше под батёл
,шарики разгонять пытались, а потом додумались колоть, так пальба стояла такая, что весь Невский на боку лежал.
А что, весело…
Ага, а трясти, в итоге, всю тусню стали так, что думал изведут-таки как вид вообще. А Чуда к тому времени уже заныкалась, так что не найдёшь и с собаками. Сложился вокруг неё кружок таких же психов, и все они на каком-то флэту ныкались. Только для “акций” своих возникали в городе, и обратно. Постоянно чего-нибудь новенькое творили. Городская “геррилья”, всем че-геварам на зависть. Город как лихорадило какой-то момент. Но, думалось, коли повяжут их, то мало всем уж точно не покажется. Вот тут этот Лёля в Питере и объявился. Простой такой парнишка, деревенский мечтатель. Ему с нами тусоваться тоже скучно было, всё к Чуде хотел попасть. Ну, раз хотел, так и попал, понятное дело. А им, как раз, на хвост уже и сели. Говорят, еле ноги с одного флэта унесли – смывались, как в кино, по крышам. После этого, рассказывают, они к Лёлику и отбыли, на лоно природы, упрощаться среди полей рек и лесов.
Понятно. Только как тогда их найти?
А это точно вам необходимо?
Да отец я Вийве, - раскололся, наконец, Арво, - и, поверь, дурного ей и друзьям её я не желаю. Ну посмотри на меня, разве может быть иначе…
Он сидел, распустив седой хайр, забравшись на табуретку по-турецки, и смотрел на Мухлю, чуть усмехаясь в бороду, но глаза его были добры и серьёзны.
- Аааа…, - протянул Мухля, когда пришёл в себя от услышанного, - тогда понятно, в кого это Чуда такая…
Тайгер внимательно наблюдал из своего кресла за происходящим, а потом, вдруг, засмеялся. Да так заразительно, что вслед за ним глупо заржал Мухля, а потом и Арво, хлопая себя по коленям захохотал. Меня тоже накрыло – я смеялся до слёз, и только Старки сидел молча, держа сигарету у губ, но и он, ткнув ею в пепельницу, разразился хриплыми утробными звуками, после чего в дверь и стены начали колотить затаившиеся соседи, гулко обещая вызвать милицию.
- Завтра утром в центрах у меня стрелка с Кучманом, - сказал Мухля, когда все успокоились, - он с ними каким-то боком связан был, вроде даже провожал их туда. Он и объяснит, как найти их. Только уж его-то не надо так пугать, ладно? Я уж сам всё, лучше, разведаю.
Посему, ночевать решили остаться все у Тайгера, благо спальных мест у него хватило бы ещё на две таких тусовки, чтобы утром всем выехать ближе к центру, а когда Мухля выведает нам путь, оттуда и трогаться, предварительно вместе позавтракав, в указанном направлении. Я долго не мог заснуть, слушая множественный уже храп из всех углов обширного помещения, а когда, наконец, сон одолел все события этого дня, мне приснились хипповые баррикады, как в Париже 68-го, на которых Старки метко палил из рогатки гайками по укрывшимся в дымах сражений врагам, Мухля, как гюговский Гаврош ползал по асфальту в поисках этих гаек, а неведомая мне пока Чюда стояла на перевёрнутом такси и красиво размахивала разноцветные дымы большущим флагом с огромными цветами.
