Я даже сделал шаг в сторону, так как против света не мог разглядеть стоящего предо мною. И даже когда мне удалось разглядеть лицо, я не сразу понял, где мог видеть его. Пауза становилась неловкой. Но всё моментально встало на свои места, когда он, обхватив меня за плечи, спросил:
Ну конечно, я видел его в той самой мастерской, в которой я проторчал почти всю прошлую зиму. Это был некий Шурик из Волгограда - он всего-то несколько раз заруливал к своим краснодарским коллегам, но, как я заметил, был всегда у них весьма желанным гостем, даже вспомнилось, что кто-то, после его очередного отбытия, долго рассуждал об особенностях его таланта.
- Порядком уже, - ответными объятиями я постарался скрыть момент недоумения, - а ты какими судьбами в Столице?
- Здрасьте! Я ж тогда говорил о своих планах. Неужели ты забыл? Ты же мне ещё много всякого объяснял про тутошнее житьё…
- А, ну конечно, - сделал я вид, что вспомнил, - просто мне казалось, что всё это так не скоро будет. Надо же!
- Так а сколько уж времени прошло? Вот я уже и здесь, причём достаточно давно, проживаю. А вы, значит, с Магдой друзья? Ну, проходите, что мы тут стоим, проходите..
Мы прошли узким коридором, заставленным всякими дворницкими причиндалами, вглубь помещения, мимо нескольких заколоченных дверей и окон, но когда Шурик распахнул перед нами последнюю дверь, мы оказались в обычной, почти не отличающейся от краснодарской, мастерской - с мольбертом, кучей подрамников, полками с красками и кистями, массой шизовых работ по стенам, дешёвым проигрывателем с кучкой отечественных пластинок, конечно же, кушеткой в углу и столом посередине. Пустые бутылки по углам и немытая посуда на столе так же присутствовали, как обязательный атрибут бытия. Шурик немедленно поставил чайник на электроплитку и побежал куда-то ополаскивать стаканы. Магда, молчавшая всё это время, наконец не выдержала:
- Надо же! Интересно, как это вы оказались знакомы? Где это произошло, если не секрет?
- Это произошло, дорогая Магдалина, - я с удовольствием развалился на кушетке, - давно и далеко отсюда, но, что характерно, в точно таком месте, как это.
- Как это? А разве так бывает?
- Ещё как бывает. А ты откуда Шурика взяла?
- Шла-шла, и взяла. Случайно.
- Как и всё в этой жизни, - резюмировал появившийся с вымытыми стаканами Шурик, - это только кажется случайностью, скрывая собой неизбежную закономерность. Это надо обмыть.
- Чаем?! - театрально взревел я.
- Обижаешь, - столь же театрально оскорбился Шурик, - неужели ты мог себе такое представить!
И красивым жестом добыл из-за подрамников батёл сухача. Мы чокнулись, выпили, закурили.
- Магда говорила, что вас тут целая колония, - решил я показать свою осведомлённость, - и что, все из Волгограда, все дворники-художники?
- Не совсем так. Есть и из Владимира, и из Уфы. Просто учились когда-то вместе. И не все дворники. Кое-кто успел уже сделать в Москве неплохую карьеру. Я же тебе и это всё рассказывал тогда - как наш народ тут устраивается, и своим устроиться помогает. Некоторые уже получили прописку, снимают жильё и работают в солидных конторах. Но большинство - вот так, горбатим за "служебку". И творим в собственное удовольствие. Это же Москва, не наши провинции, можно подпитывать себя сколько влезет - консерватория, театры, выставки. Всё о чём мечтали, пока учились!
- Прямо как импрессионисты когда-то в Париже?
- Так другого пути для настоящего творчества с тех пор никто так и не придумал. Да и не надо, наверное.
- А если как Гоген, на Таити? Ну, за неимением Таити, хоть к чукчам куда-нибудь? Не вдохновляет?
- Гоген перед этим Парижем так надышался, - Шурик даже насупился, - что мог уже себе всё позволить. А у нас это всё ещё впереди
.
Не обижайся, я просто завидую. И что, всегда вы все вместе? Так гуртом и тусуетесь?
Это вы "тусуетесь", - ещё больше насупился Шурик, - а мы трудимся, честно обеспечивая себя необходимым, духовно насыщаемся, и творим по мере своих талантов. А потом история рассудит, насколько это было кому нужно.
Верю, потому и завидую. И это правда, что нам, несчастным, кроме тусовки в жизни и не осталось ничего. Так что не обижайся. Давай лучше ещё выпьем за вас. И музычку бы поставил бы, что ль?
Шурик опять засуетился, в результате чего на столе оказалась ещё бутылка сухача, а на проигрывателе - шестая симфония Чайковского.
- А повеселее ничего нету, - Магда начала откровенно скучать, - вы всё разговариваете о своём, а я с сухача и классики спать хочу уже…
- Желание дамы - закон!
Произошла ещё одна суета, на столе появилась четвертинка водки, банка шпротов, и Чайковского сменил Юрий Антонов. Но как-то вдруг не о чем стало разговаривать. Расспрашивать расхотелось, а рассказывать что-либо нам Шурик, видимо, считал лишним. Некоторое время, выпив водку, мы сидели делая вид, что наслаждаемся советской эстрадой. Вдруг Шурик звонко хлопнул себя по лбу и вскочил из-за стола.
- Совсем забыл! Собирайтесь, пойдём со мной - не пожалеете!
- Куда ещё?
- К Богдану.
- Какому ещё Богдану, - потянулась Магда, - к Хмельницкому?
- К Богдану Шелепе. Неужели не знаете такого?
- А кто это, - Магда нехотя погасила сигарету, - тоже художник?
- Да вы что? У него даже выставка была собственная. Он уже, можно сказать, знаменитость. Как можно не знать Богдана Шелепу? Не понимаю.
- Прости, - я счёл необходимым оправдаться за наше такое невежество, - я просто в Москву сам недавно вернулся, поэтому не в курсе. А где, говоришь, у него была выставка?
- В Бирюлёве, в каком-то ДК. Но там и все наши побывали, и много из московской знающей публики. А уж разговоров сколько потом! Он действительно гений. Сейчас так никто и не пишет. Каждая его работа - шедевр. Говорят даже сам Зверев его хвалил.
- Вот Зверева знаю. Раз уж он хвалил - тогда всё в порядке. Зверев - это голова.
- Неужели знаешь, - недоверчиво покосился Шурик, - интересно, откуда?
- Случайно пришлось бывать в одних компаниях. Правда, там не рисовали, а бухали всё больше, но тоже - художники.
- Ну вот, - оживился Шурик, - значит ты в курсе. Вам просто повезло, что вы сегодня ко мне зашли - как раз сегодня у Богдана сборище. Я вас туда проведу, заодно и с нашими познакомлю. Впрочем, Магда многих у меня видела раньше. Но там будет весело. Богдан - он ещё и мастер хеппининга.
- А далеко это отсюда? - Магде явно не хотелось никуда идти.
- Нет, только на троллейбусе проехать, рядом с "Ударником", в переулках.
- Тогда там же, в Гастрономе, и затаримся, - пришла мне в голову трезвая мысль, - не являться же с пустыми руками к гениям.
Обсуждая последнее предложение мы и вышли в совсем уже тёмный двор. Спустя некоторое время, переехав на троллейбусе через Москву-реку, посетив работающий допоздна Гастроном и перейдя ещё через мост канала, мы, пройдя несколько кварталов узких улочек Замоскворечья, оказались опять в таком же тёмном и обширном дворе. Несколько подъездов в нём были проходными - я это знал и раньше - пройдя через них можно было оказаться в соседнем дворе и выйти на другую улицу, срезав, тем самым, значительную
часть пути в сторону Ордынки, прямо к остановке автобуса.
Вот в один из этих парадняков Шурик нас и повёл. Там было совершенно темно. Мы держались позади его, не зная, куда он нас поведёт - наверх к лифту или насквозь, в соседний двор. Но он, пройдя прямо, остановился у маленькой двери под самой лестницей. Приглядевшись в темноте я заметил, что в центре этой двери имеется что-то вроде стеклянного окошка средних размеров, слабо освещённого изнутри. Шурик нащупал сбоку кнопку и позвонил. В ответ на звонок за
