Дорога. Вот оно, новое волшебное слово призванное определить все мои последующие мысли и дела. И на этот раз, хочется верить, надолго. Потому что призвано оно было не из туманных глубин моего собственного, совершенно непредсказуемого, подсознания, так часто ставившего меня в тупик, а прямо сказано мне, даже не успевшему спросить ни о чем подобном, уже в последние моменты нашей встречи, самим старцем Александром:

• Первым и единственным послушанием, дорогие мои, которое Господь Бог дал праотцу нашему Адаму в Саду Райском, было – именовать мир. Это означает, что необходимо было Адаму познать всю окружавшую его там, только что созданную Творцом, действительность и, при помощи Слова - дара, отличающего его от прочей твари, дать имена, то есть – наполнить собственным смыслом всё, что могло встретиться ему в Эдеме. Только две вещи Господь именовал сам, а потому и запретил Адаму пользоваться ими до срока – Древо Познания и Древо Жизни. Они должны были стать венцом Адамова послушания, раскрыть общность великого смысла Творения Божия и, как итог, даровать людям жизнь вечную. Но история рода людского пошла, к великому прискорбию, по другому пути: свершилось грехопадение, нарушившее естественный ход замысла Божия, повлекшее изгнание Адама и Евы из Райского Сада на бренную землю, и всю последующую жизнь множащего свои грехи человечества, которая нам всем, дорогие мои, так хорошо знакома. Но осталась у нас, в самой глубине души, неосознанная теперь уже память о том великом послушании, данном праотцу нашему самим Господом – наполнять всё, что попадается нам, в нашем, не озарённом светом Истины, пути, тем смыслом, который мы сами же, по собственному своему разумению, пытаемся соразмерить с неведомым нам уже мерилом Правды, коим для Адама был Бог. Хорошо, если заменой ему служит хотя бы собственная совесть, в которую Создатель же и заложил верные точки отчёта, но чаще, гораздо чаще мы начинаем руководствоваться в своём отношении к окружающим нас явлением с весьма сомнительной помощью понятий, витающих тут же, в этом переполненном грехом мире, всё больше попадающим под безраздельную власть Сил Зла. Вот так случается, что порой совершенные безделушки мы сами, попадая под некие традиции или домыслы, переполняем даже таким зловещим смыслом, что Враг рода человеческого нашим же попущением, и начинает действовать на нас самих, увлекая всё дальше по стезе погибели. А стоит-то всего, дорогие мои, глянуть непредвзято на смутившее вас, а, лучше, кто верует, призвать имя Господа нашего Иисуса Христа – и пропадёт наваждение. Как вот с тем кругляшком, что у дочки в кармашке лежит, дайте-ка его мне, посмотрим, что за вещица так всех вас озадачила…

Отец Александр протянул руку к Вийве. Она немедленно вскочила, достала из кармана джинсов тамгу и отдала её старцу. Все придвинулись ближе, глядя как лежит на высохшей ладошке отшельника покрытая медной патиной тамга со свастикой. Старец некоторое время молча смотрел на неё, а потом вдруг… рассмеялся. Его старческий, негромкий, но необыкновенно чистый смех словно хрустальными колокольцами отдавался среди леса и скал, окружавших келию, вибрировал, казалось, у каждого внутри, где-то в районе солнечного сплетения, и был настолько заразительным, что вслед за ним сначала робко захихикали, а потом и засмеялись так же чисто и откровенно весело все сидящие на поляне. И Старки, и Арво, и Вийве, и Лёлик, и Пашека, и я, и даже преисполенный высотой своего долга Кучман – радостно хохотали, всем нутром чувствуя момент долгожданной истины, приветствуя миг общего освобождения от смури, словно сковывавшей до сего наши измученные собственными заморочками души.

Конец Третьей Части.

Продолжение следует… | Назад