Сага о Трёх Вепрях

 

Самым знаменитым из древнекельтских святых был, несомненно, старец Аллегорий, известный своей строго подвижнической жизнью. Ведь именно он обратил на путь истинный Ойсина, сына великого Финна, что оказалось не под силу даже самому святому Патрику. Было же это, когда Ойсин после трёхсотлетнего пребывания в Стране Юных вернулся в Ирландию, к тому времени уже просвещённую светом истинного учения. Там ему ничего не понравилось, за что он постоянно пенял приютившему его святому Патрику. И вот, однажды зашёл к ним в гости старец Аллегорий.

– Эх, ну что у вас за жизнь! – по обычаю забрюзжал Ойсин. – Никакого веселья. То ли дело в наше время!

– Да что ваше тухлое время? – тотчас завёлся Патрик. – Один блуд и обжорство, пьянка и драки!

– А чудесное пение бардов? А загадочная кельтская поэзия? А древние саги и волшебные сказки? – Ойсин гнул своё, прихлёбывая эль.

– Ну, положим, и в наши дни найдутся, знаешь ли… найдутся сказители, – не смолчал старец Аллегорий, – да вот я, хотя бы…

– Не-ет, не найти уж, чего нет: у нас, у фениев,¹ и эль и сказки были… эх! – ностальгически вздохнул Ойсин. – Бывало, сидим после охоты вокруг очага…

– Не тяни волынку, расскажи гостю что-нибудь, – перебил его Патрик и подал старику гусли.

Побренчав пару минут для вдохновения и хлебнув пару раз для бодрости, ветхий Ойсин принялся вить рунный узор волшебного повествования.

__________

 

Однажды три знаменитейших героя Улада² – Кухулин, Лойгайре Буадах и Конал Кеарнах – отмечали Самайн.³ Играли в разные соответствующие игры, слушали менестрелей, ели мясо и пили, естественно, непревзойдённый ирландский эль. И вот, приспичило им до ветру. Вышли они на берег моря, а там – глядь-ка! – на дворе давно уж зима, и море натурально покрылось льдом, несмотря на Гольфстрим и глобальное потепление.

– Что-то мы подзасиделись, – молвил Кухулин, застёгивая штаны. – Когда ж подвиги у нас были какие последний раз?

– Да, давненько, – согласился Лойгайре. – Форму можно потерять: во – гля, какое пузо! Как у Дагды⁴ после фоморского гостеприимства.

– Хуже: репутацию! Эти бардишки – «дрынь-брынь» – прославят трусом, так не отмоешься, – добавил Конал, оглядываясь вокруг в поисках каких-нибудь подвигов.

– Может, сразимся друг с другом? – ненавязчиво предложил Кухулин, помахивая своим копьём Каэ Булг, отчего трижды девять столетних дубов вокруг лишились своих ветвей.

– Да ну нафиг, поубиваем ещё сами себя, – поспешно возразил Лойгайре. – Больно надо! Тише копьём-то маши.

– А когда мы последний раз плавали за данью в Грецию? – задумчиво проговорил Конал, ковыряя ногтём алмаз на золотой пряжке плаща, – или это была Швеция? Тьфу, вот с географией морока-то: пока мечом орудуешь – не до географии, а после уж и спрашивать обычно не у кого: Греция у них там, блин, Швеция…

Так они беседовали, как подобает благородным героям, а северный ветер уныло крутил позёмку по пустынному берегу. И вдруг видят они: плывёт по морю чудесный корабль, весь из золота и серебра, а на том корабле на одной ноге и закрыв один глаз⁵ стоит Прекрасная Дама в богатой одежде. Герои тотчас решили, что этот подвиг им как раз по вкусу, и в самых куртуазных выражениях обратились к чудесной мореплавательнице: не желает ли она сойти на берег выпить кружечку эля в обществе благородных вождей?

– О достославные вожди! – ответствовала им Дама. – Знайте же: я ни в коем случае не сойду на берег, если только меня не пригласят знаменитейшие герои Улада, а именно: Кухулин, Лойгайре и Конал.

– Это мы и есть! – без ложной скромности гаркнули герои.

И от звука их голосов трижды девять столетних дубов упали наземь с вывернутыми корнями.

– Я так и думала, – сказала Дама. – Но знайте же: меня преследует верховный король фоморов⁶ Балор Злой Дых, который столь ужасен, что никто в целом свете не смеет противостать ему. Выходя на битву, Балор не берёт обычного оружия: ведь достаточно ему лишь сделать вдох, как все копья, мечи и щиты вырываются из рук воинов и вихрем исчезают в Балоровых ноздрях. А когда он делает выдох – изо рта злодея вырывается пламя и сжигает обезоруженных противников.

– Ха-ха-ха! Ужастик в старом добром кельтском духе! – рассмеялся Лойгайре. – Чё мы, драконов что ль, не видели? в книжке с картинками, ха-ха-ха!

– Во-во! Пусть только сунется, – подхватил Конал. – Вот мы его схватим за нос, будет знать!

Кухулин же ничего не сказал, однако нахмурился в гневе так, что одна бровь его поднялась до макушки, а другая опустилась до подбородка. Сделав боевой приём «прыжок лосося», он перемахнул с берега на борт корабля и свирепо спросил Даму:

– А как победить этого Балора?

– Нет ничего проще, о вождь! – ответила Дама громко, дабы слышно было и на берегу. – Надо лишь построить дом из такого материала,

1. который снизу меньше, чем сверху,
2. но у которого нет низа, ни верха.
3. который поднимается под солнцем,
4. но склоняется под ветром.
5. который дают корове,
6. но который не слышит жаворонка.
7. который питается водой, но сам питает огонь.
8. который рубят железом, но вяжут верёвкой.

Только в такой и ни в какой другой дом я соглашусь сойти с моего корабля. Тогда немедленно явится туда же король фоморов Балор Злой Дых и вступит в сражение. Но его колдовская сила иссякнет при попытке штурмовать волшебный дом, и вот здесь его должен попытаться одолеть бесстрашный герой.

– А победителя ждёт приз, – кокетливо добавила она, прозрачно намекая понятно на что. И с этими словами вдруг исчезла вместе с кораблём, как её и не бывало.

Кухулин плюхнулся в ледяную воду, но три взмаха руками – и он уже на берегу, свирепый пуще прежнего.

– Пусть самая задрипанная ведьма Мунстера⁷ пропоёт мне песнь поношения,⁸ и я покроюсь прыщами с головы до пят – если ещё до Святок я не разделаюсь с этим Балором! – взревел Кухулин, и над его головой вспыхнул геройский огонь.

И, не оборачиваясь, он умчался на своей колеснице, запряжённой Серым конём из Махи и Чёрным Кинглайном, навстречу славным подвигам. Трижды девять столетних дубов превратились в щепки под копытами его коней, когда он пустил их в галоп.

– Тьфу, фомор его подери, вот напасть связываться с этим придурошным берсерком! – в сердцах воскликнул Лойгайре, отряхивая грязь из-под копыт Кухулиновой колесницы. – Плёвый подвиг-то: это тебе не похищение быка из Куальнге.⁹

– Пусть себе скачет, вояка, – добавил самонадеянный Конал. – Слыхал про «дом сверху-снизу, коровы-жаворонки, трали-вали»? Я сразу просёк! Держу пари на трёх поросят Энгуса:¹⁰ красотка будет моя!

И друзья отправились навстречу подвигам вслед за Кухулином. Но перед этим они остатки от трижды девяти столетних дубов поскидали в море – просто так, для развлечения.

Пошёл тогда, значит, Лойгайре прямиком в пивную, и там быстро сообразил, что отгадка волшебного дома – не иначе как солома.

«Действительно, из одного зерна вырастает целый колос – это и значит: снизу меньше, чем сверху. А у соломы нет ни корней, ни колосьев – ведь семя проросло, а колосья обмолотили: нет низа, ни верха. Трава растёт, ясно, не в погребе, а поднимается под солнцем. Что склоняется под ветром – тут уж и дураку понятно. Солома идёт на подстилку скоту: дают корове. А жаворонок поёт над нивой, солома же бывает после обмолота, вот и не слышит жаворонка. Трава питается водой, а сухая солома хорошо горит: питает огонь. Жнут её – рубят железом, катают в тюки – вяжут верёвкой. Тоже мне, бином Ньютона!»

И Лойгайре, довольный окончанием скучного мыслительного процесса, велел слугам собрать всю солому в Уладе и построить из неё соломенный дворец. «Теперь мы свободны и можем делать всё, что нам вздумается, как пристало благородным вождям». С этой мыслью он вскочил на коня и поехал навестить друга Конала.

Друг Конал же сидел у себя дома и жарил на обед свинью. За этим делом он глубокомысленно размышлял о волшебном доме и пришёл к выводу, что отгадка – не иначе как хворост.

«Действительно, ветки разветвляются снизу вверх, а не наоборот – это и значит: снизу меньше, чем сверху. А у веток нет низа, ни верха, потому что их отрубают от ствола и обрывают листву. Ветка тянется к свету, вот и поднимается под солнцем, но всё же склоняется под ветром – не бревно же! Корову погоняют хворостиной – это и значит: дают корове. А жаворонок поёт в поле, ветки ему не по нраву – вот и не слышат жаворонка. Ветви размачивают для гибкости: питаются водой, но вообще-то материал пожароопасный: питает огонь. Рубят их железным топором, вяжут в вязанки верёвкой, грузят на вьючной скот и доставляют из лесу куда надо. Вот так мы и сделаем! Лег-ко!»

И Конал, гордый своей сообразительностью, велел слугам нарубить веток во всех лесах Улада и построить из них хворостяной дворец. «Ни в жисть этим тугодумам не допетрить, – хвастливо подумал он. – Воображаю, как пыжится недоучка Лойгайре! А вояка Кухулин так, поди, и носится, размахивая мечом, в поисках приключений на свою задницу!» Но тут послышался стук копыт, и в клубах пыли показался верхом¹¹ Лойгайре. Обменявшись приветствиями, герои неприятно удивились успехам друг друга, но каждый уверил себя, что именно он-то и отгадал правильно, а конкурент – лоханулся.

– Айда к Кухулину: посмотрим, какой дом он себе выстроил! – предложил Конал после обеда. – Что-то давненько мы его не видели!

И оба героя, очень довольные тем, что им ни о чём больше не нужно заботиться, скрылись за поворотом дороги на Муиртемне.

__________

 

– Да, вот так и время фениев скрылось за поворотом истории, – вдруг прервал повесть Ойсин и заглянул внимательно в пустую кружку. – Было, да сплыло… Оскудение!

– А дальше, дальше-то что? – просит продолжения Патрик.

– Не скажу. Из вредности, – куражится Ойсин. – Сам досказывай.

– Постой! Мне эта история показалась… показалась… – вмешался старец Аллегорий. – Вроде бы я что-то подобное слышал. Правда, несколько в другом стиле, но суть… Может, позволите мне продолжить?

– Валяй! – благословил Патрик.

И Аллегорий взял у Ойсина вещие струны.

__________

 

Кухулин мчался на неудержимо стремительной колеснице, пылая сразиться с ужасным Балором, и трижды девять раз прокатился по великим равнинам Ирландии, по Брегии Меат, по приморскому болоту Муиртемне Маха, Мой Медбе, по Курех Клейтех Керне, Лиа в Линн Локарне, Фер Фемен Фергне, Курос Домнанде, по Рос Ройге и Эо, но так никого и не встретил. Разве что мимоходом разбил войско короля Греции, пришиб великана из Слиаб Мис, выиграл долю победителя на пиру Брикриу, утопил в реке чемпиона Ирландии по плаванью Файнле, сына Нехта, сбил двумя камнями восемь и шестнадцать диких лебедей над равниной Эмайн, одолел Мост Лезвия в царстве амазонки Скатах, спас прекрасную Деворгил от фоморов и выдал её замуж за своего друга Лугайда Реондерга, укротил чудовище из Лох Несс (с тех пор-то оно и боится показываться людям на глаза, – пояснил старец Аллегорий), но все эти мелочи не стоят и строчки настоящего барда.

Короче, скакал он и скакал, как вдруг видит – прямо перед ним на дороге стоит белая Корова с красными ушами.¹² Кухулин же принципиально ни перед кем не сворачивал, и уж тем более перед какой-то коровой, будь она хоть сама Глас Гайбнен (а это волшебная корова Киана, в вымени которой никогда не иссякает молоко: увы, похищена всё тем же Балором). Поэтому Кухулин издалека протрубил в рог, надеясь, что Корова уступит дорогу. От геройского звука Кухулинова рога облетели все листья на деревьях в округе на трижды девять миль, и всплыла оглушённая рыба в 12-ти озёрах Ирландии. Но Корова и ухом не повела – стоит себе и стоит: ни проехать, ни пройти.

– Что я, дурак, чтобы шутить со мной шутки? – вскричал Кухулин, и трижды обрушил Корове между рогами свой грозный меч, который звался Груайдин Кайлидхеан, что значит «очень-очень твёрдый».

Однако лоб у Коровы оказался ещё твёрже, и видимо, она мало даже что почувствовала. И всё-таки Корова почему-то свалилась набок, чем окончательно перегородила герою проезд. В ярости Кухулин бросился к ней, намереваясь изрубить глупую скотину на куски и разметать по горам и долам, но тут вдруг Корова подняла голову и молвила человеческим голосом:

– О первый из первых героев Улада! Не думай, что я пала от твоего могучего удара: ибо тому есть другая причина. Сказать по правде, я вот-вот околею от голода, и уже просто не в силах держаться на ногах. Но подумай: если ирландцы узнают, что великий Кухулин «победил» издыхающую от голода корову, то, поверь – не будет шута во всех пяти королевствах Ирландии, который не пропел бы тебе песнь смеха. А жёны героев Лойгайре и Конала, надменные Федел и Лендабайр, будут злословить в кругу знатных дам: «А-а, Кухулин? Да он просто мясник со скотобойни!» Лучше бы ты, Кухулин, накормил меня как следует, ибо знаю я, что не в обычае у тебя отказывать, кто бы ни попросил у тебя защиты, или крова, или еды, или питья. А я дам тебе добрый совет по интересующему тебя делу.

Так говорила Красноухая Корова. Устыдился Кухулин её речей, и лицо у него стало краснее, чем алая рубаха на груди. И, к сугубой досаде, в этот же момент на горизонте показалась кавалькада Конала и Лойгайре, откуда слышались беззаботные песни героев.

– Клянусь, я добуду тебе любую еду, какую захочешь! – вскричал Кухулин, – и обещаю мою защиту, если ты скажешь, как найти ужасного Балора Злого Дыха!

– Слушай же, – молвила Корова. – Никакая другая пища не насытит моей утробы, кроме той похлёбки, что варится в Котле Дагды из Муриаса. На вершине огнедышащей Горы Десяти Загадок¹³ вечно кипит этот Котёл, и в нём всегда варится наилучшая снедь на любой вкус и на любую меру. Но непросто взойти на Гору. Неприступными склонами поднимается она из середины Бездонного озера, а вершина её вечно скрыта Серым Туманом. У самой воды она сложена из мягкой глины, но чем выше, тем порода твёрже, а на самом верху стоит Дом из несокрушимого камня адаманта, в котором находится волшебный Котёл. Не подняться по теневому склону, ибо там царит непроглядная тьма, но не легче подняться и по солнечному, ибо на солнечном склоне дуют бешеные ветры, такие, что хоть верёвкой к горе привязывайся. Не ведёт наверх ни одна тропа, и подняться можно, лишь вырубив в рёбрах Горы девяностожды девять и трижды пятьдесят ступеней. Но и это ещё не всё. Тебе никогда не открыть заколдованной двери, если перед ней не пропоёт жаворонок. И тогда ты увидишь внутри Котёл Дагды, а варит похлёбку в нём Прекрасная Дама со златосеребряного корабля, которую вы видели на берегу. Будь наготове: ибо немедленно явится туда сам король фоморов Балор Злой Дых, чтобы сразиться с тобой. И если ты победишь его – не забудь принести мне похлёбки из Котла, а если нет – то тут уж ничего не поделаешь.

Кухулин внимательнейшим образом выслушал всё, что говорила Красноухая Корова, и крепко задумался. Недаром он воспитывался друидами, и кроме боевых, владел многими искусствами: играл в фидхелл,¹⁴ читал, прорицал, судил без обид и многое другое. А ещё, говорят, в чашу его матери Дехтире во время свадебного пира залетел в облике мухи сам Луг Длиннорукий,¹⁵ покровитель всех искусств и умений.

Пока Кухулин внимал Корове, два его друга успели подъехать, и ну поднимать его на смех:

– Смотрите-ка! Уж не советуется ли Кухулин с коровой? Ой, в натуре, построит он коровник для нашей заморской тёлки! – дразнится Лойгайре.

– У меня будет крепкий Дом из адаманта! – невозмутимо (что с ним редко бывало) ответил Кухулин, продолжая обдумывать гениальный план.

– Ха-ха-ха! Тогда это будет ювелирный магазин, любимый еврейский бизнес! – ржёт Конал. – Может, Балору выкуп дашь, коли меч заржавел?

– Ещё не заржавел, – со свирепой невозмутимостью ответил Кухулин, метнув в шутников огненную молнию из-под насупленных бровей, отчего те враз примолкли и взяли дистанцию.

Им хотелось ещё подразнить Кухулина, но он демонстративно погрузился в изучение мелкомасштабной карты Ирландии в поисках Горы Десяти Загадок. Не прошло и трёх минут, как Кухулин взял след. И колесница, запряжённая Серым и Чёрным конями, вновь умчалась навстречу подвигам. А два храбреца отправились гулять в лес Таур-а-Ндаэделос, что в переводе¹⁶ означает «Лес Великого Страха», но они ничуть об этом не беспокоились.

Там они устроили шуточный турнир и расшумелись на весь лес.

__________

 

– О монах из чужедальней страны! – молвил Ойсин, когда старец Аллегорий прервал своё выступление, и гусли умолкли в его руках. – Вижу, ты имеешь дар Огмы.¹⁷ Пусть и у нас будет словесный турнир. Если ты сумеешь достойно завершить эту сагу, то так уж и быть, я соглашусь послушать проповедь служителей Книги и Колоколов. А если нет – то оставьте мне мои воспоминания и мой эль…

И ветхий Ойсин вновь коснулся струн вдохновенными перстами. Лик его озарился зрением нездешнего, и он отверз уста.

__________

 

В самой глубокой и мрачной чащобе леса, в тени замшелого тысячелетнего ясеня¹⁸ спал верховный король фоморов Балор Злой Дых. Мысли одна ужаснее другой теснились в его снах, и струйки дыма показывались из ноздрей, когда он кого-то испепелял в чёрных грёзах. Мёртвая тишина чародейского леса охраняла его покой.

И вдруг тишину нарушило лошадиное ржание, лязг оружия и беспечные крики. Балор проснулся, злой и голодный, и недовольно проворчал:

– Что за шум?

– А! Держись, глупый Балор! – кричал Лойгайре, наскакивая на своего соперника. – Блямс! Дзынь!

– Сам ты балор! – вопил тот. – Вот схвачу тебя за нос, будешь знать! Оба-на! Эге-гей!

И тут вдруг они увидели чудовищного Серого Волка! Размерами подобный слону, он был сумрачно сер, как будто смешали пепел Содома и Гоморры со всеми туманами Англии (чтоб её фоморы забрали, – заметил Ойсин, – оккупанты проклятые!)¹⁹ Исполинской тусклой тенью он скользил между деревьями, и листья скручивались и осыпались с их ветвей. От его вида холодный пот побежал по спинам легкомысленных героев – и зубы застучали за бледными губами, когда Волк вперил в них хищный взгляд своего единственного глаза.²⁰ Бедные герои не могли даже пошевельнуться от страха.

Это был Балор!

Волк приготовился к прыжку, щёлкнул зубами, моргнул правым глазом и с шумом втянул в себя воздух. Вмиг оба рыцаря лишились всего вооружения и в одних трусах, визжа на весь лес, бросились наутёк, колошматя коней голыми пятками. Никогда ещё им не приходилось так быстро скакать! Поднимая тучи пыли, они неслись каждый к своему дому.

Лойгайре первый доскакал до своего соломенного дворца и едва успел захлопнуть дверь перед самым носом Волка.

– Сейчас же отопри дверь! – прорычал Волк. – А не то я её выломаю!

– Нет! – прохрюкал Лойгайре, – я не отопру!

За дверью было слышно дыхание страшного фомора.

– Сейчас же отопри дверь! – прорычал опять Волк. – А не то я так дуну, что весь твой дом разлетится!

Но Лойгайре ничего уже не мог ответить: он выбрался через подвальное окошко на задний двор и сломя голову улепётывал куда подальше.

Тогда Балор сделал вдох. С крыши дома слетали соломинки, стены дома тряслись. Балор вдохнул ещё глубже. Соломенный дом зашатался. И тогда Балор Злой Дых дунул!

– Ф-Ф-Ф-У-У-У!!!

Мгновенно соломенный дом Лойгайре превратился в пылающий вихрь и грибообразным клубящимся облаком взлетел в небо Ирландии. Но Лойгайре увидел эту вспышку, обернувшись уже на пороге хворостяного дворца друга Конала.

Едва Конал успел ударить по двери веткой друида²¹ и произнести запирающее заклинание, как герои услышали голос Волка:

– Ну, теперь я съем вас обоих!

Лойгайре поглядел на Конала, Конал поглядел на Лойгайре. Они вспомнили разрушение дома Да Дерга,²² и хворостяной дворец показался им ненадёжной крепостью. Но Балор не спешил сразиться с мужами, которых одолела слабость.

– Клянусь огненным копьём Луин,²³ я передумал! – возгласил он так громко, чтобы его услышали в доме. – Мало чести мне биться с героями Улада, если нет среди них знаменитого Кухулина. Я пока удалюсь в Лохланн²⁴ поразмыслить, куда бы мне послать семь воинств фоморов для грабежа и убийства.

– Слышал? – спросил Лойгайре у Конала. – Он отказывается от битвы! Честь это нам или бесчестье?

– Так или иначе, он ушёл ни с чем… Волшебство хворостяного дома прогнало его! – сказал Конал приободрившись. – Ну, что теперь? Ждём нашу прекрасную овечку, а?

И герои с весёлым сердцем уселись за пиршественный стол есть, пить и слушать менестрелей.

Балор же вовсе и не думал уходить. Он просто отошёл в сторону и окружил себя Мглою Аннувина.²⁵ Его пасть искривилась злорадным оскалом: как ловко он обманул двух глупых, маленьких ирландцев! Девять раз король фоморов ударил оземь жезлом, и тотчас явились к нему девять друидов.

– Какой облик принять мне, чтобы отомстить ирландцам? – спросил их Балор.

– Нетрудно ответить, – сказали девять друидов. – Облик барда, облик друида, облик пастуха. Облик утра, облик вечера, облик полуденного зноя. Облик вепря, облик лосося, облик перепёлки.

– Нет, – сказал Балор. – Позовите друида Лобаса.²⁶

– Облик овцы, – сказал Лобас.

– Это лучше всего, – согласился Балор. – Пропойте свои заклинания.

Друиды пропели заклинания над котлом, в котором варились колдовские зелья, и выплеснули его на траву. Тотчас трава на этом месте превратилась в овечью шкуру. Балор накрылся этой шкурой и осторожно подкрался к хворостяному дому Конала. Там он тихо постучал в дверь, за которой пировали герои.

Облака слабости вновь покрыли сердца Конала и Лойгайре.

– Кто там? – спросили они бледным шёпотом.

– О славные вожди, я одинокая дама из клана Овец и прошу вашей защиты! Я заблудилась в тёмном лесу, сбила ноги в поисках крова и умираю от голода и жажды! – голосом Галатиновых дочерей²⁷ пропел фомор, и силой его колдовства героям показалось, будто так оно и есть на самом деле.

– Ого! Никак наша овечка? – спросил друга Лойгайре.

– Главное, не Балор! Овечку можно пустить, – согласился Конал.

Но когда герои посмотрели в замочную скважину (а дверь благодаря запирающему заклинанию не пропускала Мглу Аннувина), они увидели не овечку, а всё того же Серого Волка. Друзья в ужасе отскочили от двери и изо всех сил налегли на пожарный насос, в надежде помешать огнедышащему чудищу поджечь ихнюю крепость из хвороста.

Волка охватил неистовый гнев. Ему не удалось перехитрить ирландцев! Разорвав овечью шкуру на трижды пятьдесят кусков, он зарычал:

– Пусть не думают трусливые улады, будто им удалось опозорить меня! Их головы будут торчать на кольях этого же дома ещё до захода солнца, а тела будут жрать псы на помойке Лохланна!

Он принялся вдыхать и сделал девять глубоких вдохов, так что в доме Конала не осталось ни одной веточки, которая бы не сдвинулась с места, а вся противопожарная вода высохла до последней капли. Волк призвал девять друидов из Аннувина и велел пропеть огненные заклинания. А сам дунул на хворостяной дом могучим девятерным дыхом:

– Ф-Ф-Ф-У-У-У!!!

Дом вспыхнул, как спичечный коробок. Один лишь пожарный насос бесполезно шипел среди груды дымящихся угольев.

В ужасе бросились герои прочь из пылающего дома. Обгорелые бороды стали похожи на палёную поросячью щетину, от страха отнимались ноги, хмель напрочь вышибло из голов. Конал и Лойгайре мчались к Горе Десяти Загадок в уповании на заступничество первого из первых, всенепобедимого и препрославленного Кухулина.

Волк нагонял их огромными прыжками. Один раз он даже откусил заднюю ногу у Лойгайревой лошади, но тот вовремя прикрутил ей запасную и прибавил ходу.

Волк тоже поднажал. Он был уверен, что на этот раз ирландцы от него не убегут. Но ему опять не повезло.

Лойгайре и Конал быстро промчались мимо Красноухой Коровы, один справа, другой слева (тут уж не до споров, кто кому должен уступать дорогу), а Волк не успел свернуть и налетел на Корову лоб в лоб. Из единственного глаза посыпались искры, и большая шишка вскочила у фомора на лбу.

А Лойгайре и Конал ни живы ни мёртвы были в это время уже неподалёку от Горы Десяти Загадок.

__________

 

Несколько последних аккордов, и гусли умолкли у ветхого сказителя. Ойсин вздохнул, и никто не посмел нарушить его ностальгического молчания. Наконец он промолвил:

– Наше время рождало героев! А сейчас… Даже песни стали подобны безалкогольному пиву. Впрочем, о служитель Псалмов и Чёток, тебе доверяю конец этой саги. Ты тронул моё сердце.

Старец Аллегорий церемонно поклонился, принимая комплимент, призвал в молитвах святую Бригитту и святого Коломба, и вновь взялся за кельтскую псалтырь. По-новому зазвучала она в Аллегориевых руках.

__________

 

Славен и препрославлен герой из героев Ирландии, краса и защита Улада Кухулин. Никто не в силах превзойти его в подвигах: ни в нагрудном подвиге, ни в яблочном подвиге, ни в красно-вихревом подвиге, ни в копийном подвиге, а ещё в быстром ударе и в огненном дыхании, и в геройском крике, и в колёсном подвиге, и никто не бросается так на острые шипы, как он.²⁸ Никто не сравнится с ним в юных летах, в красоте, в уме, в знатности, в сладкоречии, в храбрости, в доблести, в живости, в ловкости. Никто не сравнится с ним в охоте и в беге, в силе, в победах и в величии. Нет на всей земле мужа, который стоял бы вровень с Кухулином.

И подвиг Горы Десяти Загадок оказался ему под силу. Вот что он совершил к судьбоносному часу, когда Балор вот-вот готов был схватить трепещущие жертвы почти под сенью Горы.

Геройским прыжком лосося Кухулин перепрыгнул через озеро и, как бешеный, стал рубить ступени в солнечном склоне Горы, привязав себя к ней верёвками для страховки от шквального ветра. Воистину, этот ветер способен был сдуть даже забитый под шляпку гвоздь! Девяностожды девять ступенек вырубил он снизу в мягкой породе и трижды пятьдесят наверху в твёрдой. Бесстрашно ступив в Серый Туман,²⁹ он оказался перед дверью Адамантового Дома и выпустил из-за пазухи жаворонка.

Вот как он поймал птицу. На берегу Бездонного Озера перед штурмом Горы Десяти Загадок Кухулин внимательно осмотрелся: нет ли где поблизости жаворонков. И вскоре заметил одного подходящего. Нащупав в кармане просяное зёрнышко, он размахнулся и бросил зерно жаворонку точно в лоб, отчего тот оглушённый свалился прямо в шапку Кухулина. Герой спрятал шапку с жаворонком за пазуху и полез на Гору.

Итак, когда жаворонок запел, адамантовая дверь отворилась, а внутри, как и предрекла вещая Корова, та самая Дама, с корабля из золота и серебра, варила чудесную еду в Котле Дагды.

– Вот и хорошо, Кухулин, – молвила она.

– Прекрасны эти холмы для благородного плуга! – воскликнул Кухулин, заглядевшись на её груди в вырезе платья.

– Не бывать на моих холмах тому, кто не накормит Красноухой Коровы и не убьёт короля фоморов Балора Злого Дыха! – ответила она.

– И то и другое нетрудно сделать, – заверил её Кухулин.

Не успел он это вымолвить, как вбежали полуживые от страха Лойгайре и Конал. Бедные поро… бедные герои были так напуганы, что ничего не могли сказать. Они молча бросились под кровать и там притаились. Кухулин сразу догадался, что за ними гнался Балор. Но ему нечего было бояться в каменном доме Десяти Загадок. Он выхватил свой непобедимый меч Груайдин Кайлидхеан и быстрым боевым шагом пошёл навстречу врагу.

– Кто идёт? – невозмутимо спросил Кухулин.

– Брось железку! Она тебе не пригодится, – грубым голосом прорычал Балор.

– Не слишком ли ты неучтив? – сказал Кухулин. – Должно быть, в детстве тебя плохо воспитывали. Ничего, сейчас мы это исправим!

– Будь ты проклят, пёс черномазого кузнеца!³⁰ Клянусь, теперь я съем всех троих!

И Балор Злой Дых с шумом втянул в себя воздух так, что даже Кухулину не удалось удержать свой Груайдин Кайлидхеан. Но помог ветер, дувший на склоне Горы,  он подхватил меч и, трижды обнеся вокруг вершины, вновь вложил в руку Кухулина. Герой размахнулся и разом отрубил врагу оба уха. Волк посинел от злости и приготовился испепелить дерзкого противника одним ужасным огненным дыханием.

– Эй, потише, приятель! – остановил его Кухулин. – Если ты пережжёшь верёвки, за которые держишься, то далеко-о-о же тебе придётся кувыркаться до озера! А оно бездонное.

Волк чуть не лопнул от распиравшей его маниакальной злобы. Выхватив огромный иззубренный ятаган, он вступил с Кухулином в смертельный поединок.

Долго они бились, ни в чём не уступая друг другу, пока в конце концов Балору не удалось потеснить Кухулина. И понял Кухулин, пусть он много одолел героев и убил много врагов, пусть владеет он оружием лучше всех на земле, на сей раз ему несдобровать.

Он призвал Каэ Булг, и снизошло на него священное безумие, огонь вспыхнул над его головой, и со всей сошедшей на него яростью Кухулин метнул копьё в единственный Балоров глаз.

Ослепший король фоморов стал метаться туда-сюда, сокрушая всё на своём пути, но стены Рат Адамант оказались ему не по зубам. Он обломал когти и испортил клыки, залил чёрной кровью вершину Горы Десяти Загадок, и в конце концов отчаянным прыжком прыгнул на Кухулина, намереваясь расплющить его в лепёшку. Но вместо этого он промахнулся и попал прямиком в широкую трубу Адамантового Дома. Провалился с шумом вниз и бултыхнулся прямо в кипящий Котёл.

Никогда ещё ему не было так больно!

Впрочем, кто знает в точности, что он почувствовал? Ибо в ту же секунду Прекрасная Дама быстро подала крышку, а Кухулин, Конал и Лойгайре мгновенно привинтили её тремя винтами крепко-накрепко к Котлу.

Котёл дрожал, струи пара со свистом вырывались из щели под крышкой, винты вот-вот грозили сорваться с резьбы, но дикий рёв становился всё тише, всё жалобней, и наконец, смолкло последнее бессильное поскуливание.

Выждав достаточное время, герои отвинтили крышку и заглянули внутрь. Никаких следов фомора там не было, а варилась, как обычно, наилучшая снедь на любой вкус и на любую меру. Так пришёл конец королю фоморов по имени Балор Злой Дых, и с тех пор фоморы никогда уже больше не осмеливались ступать на зелёные луга Банбы.³¹

А три геройских вепря Ирландии, Кухулин, Конал и Лойгайре, сели пировать в сверкающем Адамантовом Чертоге, и прислуживала им Прекрасная Дама с золотого и серебряного корабля, и ни в чём у них не было недостатка, но было всё, что бы они ни пожелали, силою волшебного котла Дагды.

__________

 

Слёзы текли на бороду Ойсина, прерывистые вздохи теснили его грудь. Ветхий бард отстранил участливо протянутую кружку эля и глухо произнёс:

– О, молчите! Не слабость, но сила пробудилась в моём сердце. В сумерках я узрел новую зарю. Ты хорошо спел эту песню, служитель Чёрных и Светлых Одежд. И завтра ты возвестишь мне своё учение.

Ойсин поднялся из-за стола и удалился, постукивая тисовым посохом.

– Так накормил он Корову или нет? – обратился к Аллегорию Патрик.

– Конечно, накормил! Ведь Кухулин железно держал слово. Вот, например, когда Уатх Чужестранец…

– Ладно, ладно! Оставь на следующий раз. А то на полунощницу проспим.

И древнекельтские старцы разошлись по своим древнекельтским кельям.

 

––––––  КОНЕЦ  ––––––

 

 

 

¹  древнеирландский аналог понятия «джентльмен».

²  одно из пяти королевств древней Ирландии, находившееся на северо-востоке острова, известное отчаянными героями.

³  празднуется 1 ноября, своего рода «день открытых дверей» в потусторонний мир.

⁴  один из богов кельтского пантеона. Именительный падеж мужского рода на -а: «Дагда», и аналогично далее «Огма», «Коломба».

⁵  типичная поза контактёра с потусторонним миром в кельтской мифологии.

⁶  демонов.

⁷  другое из пяти королевств древней Ирландии, южное, известное обилием колдунов.

⁸  песнь-заклинание, вызывающая не только потерю репутации, но и неизлечимую болезнь.

⁹  «Похищение Быка из Куальнге» – самая знаменитая сага Уладского цикла.

¹⁰ один из богов кельтского пантеона. Свиньи Энгуса были «многоразовые» в смысле гастрономического употребления: сладкая мечта древних кельтов.

¹¹ верхом ездили представители потустороннего мира, а нормальные герои пользовались колесницами. Сев верхом на коня, персонаж ступил на стезю сомнительных приключений.

¹² животные такой масти – из потустороннего мира.

¹³ десять загадок Дамы говорят именно об этой горе (если читатель не глупее Кухулина).

¹⁴ обычно переводят как «шахматы», но это совершенно оригинальная игра древних ирландцев.

¹⁵ один из богов кельтского пантеона. Способ «зачатия» типичен для многих мифологий, не только кельтской.

¹⁶ с эльфийского, см. Д.Р.Р.Толкин, «Властелин колец».

¹⁷ ещё один бог кельтского пантеона, изобретатель поэзии и письменности (отсюда «огамическое письмо»).

¹⁸ священное дерево кельтской мифологии.

¹⁹ оккупация Ольстера – территории прежнего Улада.

²⁰ одноглазость (однорукость, одноногость и т.п.) – типичный признак существ иного мира.

²¹ кельтский аналог волшебной палочки.

²² одна из известнейших ирландских саг.

²³ волшебное оружие, единственно опасное для Балора.

²⁴ королевство фоморов.

²⁵ валлийский аналог преисподней.

²⁶ верховный друид фоморов.

²⁷ три отъявленнейшие ведьмы, погубившие-таки в конце концов Кухулина.

²⁸ терминология кельтских боевых искусств абсолютно непроницаема для переводчиков, и поэтому стараются, кто на что горазд, но так даже ещё и интересней.

²⁹ намёк на «Туман» С.Кинга.

³⁰ Кухулин на Кердда – буквальный перевод: «Пёс Кулана Кузнеца».

³¹ эпоним Ирландии.

 

Назад