Глава Двадцать Восьмая

Глава Двадцать Восьмая.

Гриня глубоко затянулся, помолчал, собираясь с мыслями, потом усмехнулся и начал:

После вашего отъезда на Пушке появился новый термин - "запистониться". В натуре, такого в Системе, наверное, ещё не видали - Пистон грёб бабки просто охапками. В первый момент мы даже с ним растерялись чуть-чуть, но выручили Раскрасавицы наши, они не только плотно нас с Пистошей оседлали, но, что самое главное, внесли в нашу с ним жизнь удивительную размеренность и порядок. Особенно Бася расстаралась, она же, по природе своей, тётка чрезвычайно хозяйственная, и тут, как раз, нашёлся прекрасный повод для применения этого её таланта. Для начала она просто взяла в свои руки всю нашу бухгалтерию. Я, лично, до того момента не предполагал даже, что наасканный капитал можно использовать на что-то, кроме как на то, чтобы жить было веселее и проще. А, оказывается, можно. Через неделю, примерно, Пистон, с Басиной помощью, полностью сменил гардероб и стал похож не на привычного самому себе хипана, а на натурального холёного европейца: новенькая строгая джинсура, хороший батник, шузы - всё это, на самом деле, Пистону жутко шло, стиль был выдержан безукоризненно. Понятное дело, теперь он стал ещё больше напоминать Баниониса-младшего, чем раньше. И Бася тоже принарядилась - вместе они смотрелись просто как картинка. Она и не отходила от него ни на шаг. Естественно, у них поднялись и ставки, в результате чего наши доходы возросли примерно на порядок. К тому же, надобность в нас с Иркой фактически отпала - никаким ментам не приходило в голову даже посмотреть вслед этой респектабельной парочке. Даже маяча на горизонте мы могли их скорее скомпрометировать, а не подстраховать, как раньше. В итоге, мы с Мамой-Ирой просто провожали их, как на работу, а потом встречали, где условленно, и всё. Но все доходы, надо сказать, по-прежнему делились строго поровну, исключая, разумеется, накладные расходы. Бася, например, уже приглядела для нас неплохую двухкомнатную квартирку не очень далеко от центра, и вскоре готовился торжественный наш туда переезд. Вот тут и начались неожиданности: первой взбунтовалась Ирина - она, однажды вечером, вдруг открыто продекларировала свою полную независимость от этого проекта, ввиду, как она выразилась, "запредельного паразитизма существования", и вознамерилась отправиться куда-то в Азию развеяться "от всего этого". Тогда удалось её смирить общими усилиями, но всё дело в том, что точно такое же рассуждение давно крутилось и у меня в голове, если помнишь, оно появилось в первый же вечер всей этой "донатасоновщины", и с каждым днём только крепло. Сдерживали меня, разве что, негласные, как бы, обязательства перед друзьями - Пистоном и Басей, которым, как я считал, мы необходимы были, после их трудов, как надёжный тыл, как родной тусняк, ради благополучия которого они, собственно говоря, и старались так усердно. Но после Иркиного выступления я окончательно потерял душевный покой, а точку во всей этой кутерьме поставила открытая ссора между тётками. С одной стороны - тётки, они и тётки, что нам на их склоки, без которых они прожить не в состоянии, внимание-то обращать, но с другой стороны - получилось так, что Бася обвинила Ирину в том, что та сама и говорила ей до того, а косвенно, получается, и меня, так как я и внешне и внутренне был на одной стороне с Ириной. Тогда я, чтобы не доводить дело до полного маразма, просто забрал чуток деньжищ, что мне причитались, и ушёл куда глаза глядят.

То есть, - не выдержал я повисшей паузы, - отправился на юга?

Да. Выпил залпом батёл вермута, сел на такси, доехал до трассы, и стопом двинул в сторону Крыма. Ехал хорошо, при наличии бабок не в чём себе не отказывал. Захотел выпить - слез с тачки у любого сельпо, и выпил. Утомился ехать - ушёл в ближайший лесок, и дрыхни под кустом, сколько влезет. Я не торопился никуда. В кои-то веки я дышал волей во всю свою дурь, и просто не мог надышаться ею. Москва за спиной казалась жутким и удушливым бредом. Тулу и Орёл я проехал мимо, не желая даже издали пачкаться их провинциальной урбанизацией, а вот в Курске даже провёл недолгое время в общении с местной, когда-то знакомой по Стриту, красавицей. А потом дальше поехал. В Харьков, где у меня тоже было к кому нарисоваться. Вот там я нашёл твою, Арво, дочку. В ужасном, надо сказать, виде. Да и некоторые из харьковчан были не намного её лучше. Мне захотелось поскорее оттуда смыться, но и Чуду, помня ваши, в поисках её, приключения, бросить там не решился. Быстренько купил билет на поезд до Симфи, погрузил болящую на верхнюю полку, привязал, для верности, а с проводником бухнул хорошо, чтобы тот не приставал. Так и доехали сюда. А здесь - та же беда. Встречаю кучу людей из Гурзуфа, все перепуганные, а кое-кто не в себе слегка тоже. Вот от Дикера, наверное вам известного, и узнал, что Юрайта с тобою, тоже никаким, в Судаке сидит и что делать не знает.

Между прочим, этот Дикер, помнится, меня во всё это и втянул…

Да ладно, Бог с ним, он тоже, кстати, пострадал слегка. Так что сердиться на него не стоит. А потом, подозреваю, тут дело так широко было поставлено, что ты, наверняка, и без него туда же вляпался бы. И я, подозреваю, кабы не опоздал к раздаче пряников, тоже. А тогда думать было некогда. Тем более, что и в Харькове, и тут менты уже гребли народ пачками. На такси, не торгуясь, домчались мы до Судака, и там, прямо на набережной, ближе к крепости, вас я и нашёл. Издалека идиллическое было зрелище - сидит на скамейке хипповая парочка и неотрывно морем любуется, а вблизи оказалось, что Юрайта только и могла, что морем любоваться, а ты - так и это только симулировал. Забавный был момент. Сел я рядом с вами, Чуду усадил, а сам вот и думаю, что же теперь мне с вами всеми дальше делать. Наверное, помолился от полной безнадёги я Господу с особым усердием, потому что почти сразу подвалили к нам ребятишки-курортнички из Киева и предупредили, чтобы мы скорее оттуда сматывались, так как менты, по их наблюдениям, на нас уже сезон открыли. Они же и насчёт пещеры посоветовали, и не просто посоветовали, а отвезли нас всех на своей "Волге" прямо до края Морского, где пожелали мне удачи и отбыли восвояси. Я даже и не спросил, кого мне, при случае, благодарить. Вот так. Просто подошли, выручили, и исчезли.

Больше бы таких людей, - подал голос Арво, - но и я в своих тут мытарствах тоже уверился, что их, на самом деле, куда больше, чем мы думаем.

Знаешь, Арво, - Гриня опять закурил, - я думаю иногда, что все люди одинаково хороши, просто ситуации не всегда дают им себя таким образом показать. Скорее наоборот получается, ко всеобщему сожалению.

Это, как говорится, философия, - я решил поторопить события, - а дальше-то как всё сложилось? Я-то вовсе не в пещере этой себя обнаружил.

В пещеру я вас совсем ненадолго спрятал. Сами понимаете, что без воды и провианта нам всем там долго и не просиделось бы. Как отдышался, так и давай думать, куда вас дальше девать. На Юрайту можно было положиться, чтобы присматривала за вами, а сам я периодически в Судак выбирался, варианты всякие искал. В конце концов, вызвонил Юрайхипа новороссийского, а тот и сообщил мне, что его какой-то родственник механиком на пароходе должен в Судак прибыть, а потом обратно сможет, если его уговорить, кого-нибудь из вас к нему доставить. Нашёл я тот пароход, уговорил механика, за соответствующую мзду, тебя забрать. Созвонился опять с Юраем, чтобы встречал тебя, выволок тебя из скал, погрузил в трюм, и ручкой вслед помахал. Забегая вперёд, могу сообщить тебе только, что встретить-то он тебя встретил, да по дороге к нему домой ты, каким-то образом, потерялся. Он, кстати, до сих пор так и не знает, что с тобой - надо позвонить ему, сказать, что живой. А то очень он тогда переживал, что не уберёг…

А можно я это сам сделаю? Я ведь даже чуток помню, как он вёл меня за руку, только вот до сих пор не знал, что это он был. И вот интересно, всё же, каким макаром я оттуда в Джемете попал?

Валяй, он будет рад весьма. А насчёт прочего - Библия, как говорят в народе, умалчивает. Попал же как-то, живой и невредимый, и Слава Богу, наверное. Может, когда-нибудь, и это нам откроется.

Ну, а с остальными-то ты как разобрался, - на сей раз поторопил Гриню Арво, - насчёт Вийве я уже, в общих чертах, догадываюсь, а вот с Юрайтой-то что получилось?

Да, с бабулькой в Морском, я думаю, нам всем здорово повезло. Вот, опять скажете - философия, а я ведь совсем наугад к ней подошёл, когда из Судака возвращался. Так вот!

Верим, продолжай…

А дальше всё пошло наперекосяк. Так и не может быть, чтобы постоянно везло. Юрайту я решил к ней домой доставить, она с виду-то была почти совсем нормальная, только задумчивая не в меру. Ехать с ней вполне можно было без проблем. До Симфи мы и добрались без приключений, да только бабки у меня, пистоновские, к тому времени как раз и кончились. Вот и решил я с Юрайтой в Симфи по аску пройти, чтобы на поезде до Москвы доехать. Тут нас и повинтили. Меня отпустили, а её в дурку-то и спрятали. Я тогда подумал, что будет правильно, если я до Москвы быстренько домчусь, поправлю там дела с финансами у Пистона, а потом вернусь сюда за Чудой, и Юрайту постараюсь как-нибудь вытащить. Ну, и поехал, как планировал. А там меня, прямо на пороге дома, арестовывают и под замок сажают. Я недоумевал поначалу, но потом выяснилось, что на Пистона и Басю завели дело за мошенничество - он, видите ли, по пьяни явился в литовское представительство за финансовой поддержкой - и я тоже, оказывается, по этому делу прохожу, и Мама-Ира. Пришлось косить под дурака. Как и все, впрочем, остальные обвиняемые и подозреваемые тоже. Пока суд да дело, вот время и пролетело. Как выписали - сразу сюда. Остановился у Барбароссы, Юрайту навестил, только собрался за Чудой отправиться, как узнаю, что сам Арво по всему Крыму её ищет, и что Рыбак в курсе всех его передвижений. Вот я сегодня к нему и зашёл, узнать, что к чему, вечером вот собирались уже Федоту окаянному в Керчь звонить. А вы как раз все вместе сюда сами и пожаловали. Нашли, значит, мою записочку? Ох, как я старался, чтобы Юрайта про неё не забыла!

А ты, Арво, откуда про записку эту узнал? - я мучительно сводил все концы с концами.

Так от Юрайты же. Первое, что я тут выяснил, так это про неё. И сразу к ней в больницу помчался. Но вот про тайник с запиской она действительно прекрасно помнила, с радостью мне доложила, и во всех подробностях, а где он находится - забыла начисто. Про Гриню тоже не вспомнила даже. Только про записку всё твердила. И спросить было больше не у кого.

Погоди, Гринь, если Рыбак не в курсе был о ваших с Юрайтой приключениях, - я рвался выяснить все мелочи этой истории, - то почему тогда её сумка в прихожей лежит?

Эта сумка, - Гриня посмотрел на меня печально, - со мною в Москву ездила, и теперь я с ней и брожу неразлучно. Юрайта, между прочим, меня позавчера только по этой сумке и признала. Кстати, мужики, надо завтра всем к Юрайте сходить в гости, но, по большому счёту, надо всерьёз подумать, как её оттуда вытаскивать будем. Добром её выписывать никто не собирается - случай, говорят, для местной психиатрии весьма неординарный.

А чё тут думать, - неожиданно прогудел Рыбак, - на этот счёт у нас тут существует весьма проверенный, а главное, безотказный способ.

Побег? - меланхолично догадался Гриня, - Что ж, давай обсудим и этот вариант. Я, лично - за.

Мы, - Арво выразительно переглянулся со мной, - тоже.

Значит так, - хлопнул Рыбак ручищами об стол, - делается это у нас просто…

Продолжение следует… | Назад.