Глава Двадцать Седьмая.

 

К Симферополю наш автобус подкрадывался уже в кромешной южной тьме. Хотя было ещё и совсем не поздно, но, руководствуясь, видимо, сугубо летними ассоциациями, казалось, что скоро уже начнёт светать, и спать, поэтому, хотелось немилосердно. Впрочем, этот день действительно оказался на редкость длинным, разнообразным (как эмоционально, так и географически) и плодотворным. Было ощущение, что вся эта нескончаемая неразбериха уже вот-вот разрешится сама собой, непосредственно с грядущим рассветом. Надо только уснуть, а там - встанет солнце, появится Симфи, и в ярком свете, на новом месте - никаких тайн, загадок и мистики - как и не бывало. Пока же в полумраке салона я видел, как на соседних креслах мирно спали Арво и всё так же приткнувшаяся к нему Вийве. Лица их были светлы и покойны. Будто бы и у них все проблемы уже далеко позади. Но мне было поздно уже засыпать, так как, судя по белесым названиям, мелькавшим в темноте за окном автобуса, скоро наступит конец нашей поездки, причём гораздо раньше, чем наступит как и рассвет, так и решение всех наших проблем.

Мои мрачные предчувствия подтвердились даже круче, чем я угрюмо предполагал в конце пути - на симферопольском автовокзале мне для начала пришлось почувствовать себя гадким садистом, пока я занимался пробуждением своих друзей, сначала ласково бормоча им что-то про момент приезда, потом легонько тормоша и уверяя что покидать автобус просто необходимо, а в конце концов просто и бесцеремонно пытаясь вытянуть их, сцепившихся намертво, в проход между сидениями, свесившись в который головами вниз они, наконец, начали подавать признаки жизни. Арво открыл широко глаза, но ощутив рядом дочь, блаженно зажмурился опять, а Вийве только ещё глубже спряталась у него за пазухой, замотав протестующе головой. Но, всё-таки, они проснулись, а когда до Арво дошло, что мы остались уже одни в большом и тёмном автобусе, он встал, подняв, тем самым дочку, и направился пошатываясь на затёкших ногах к выходу. Я нацепил на себя все наши сумки и двинулся следом, не забыв поблагодарить при выходе сладко потягивающегося водилу за приятное путешествие. А на улице было куда гаже - ночь, дождь со снегом и мокрым ветром, безлюдный город, скользкие от изморози тротуары, холодные фонари среди голых деревьев, чужие занавешенные окна и твёрдая уверенность, что так тут будет с нами всегда.

После приблизительно часовой прогулки, продрогшие и отчаявшиеся, мы вошли, наконец, в подъезд одной из пятиэтажек в стороне от центра, поднялись на какой-то этаж, и Арво постучал замысловатым стуком в одну из обшарпанных дверей. Почти сразу за ней послышались шаги, и дверь открыл Сашка Рыбак, старый добрый мой знакомый. Сразу стало тепло и весело. Да и он, рассмотрев нас, радостно улыбнулся до самых ушей, как умел делать только он, отступил вглубь, давая пройти Арво с Вийве, а меня так крепко двинул в плечо своей лапищей, что я, влипнув в притолоку, уронил в тесной прихожей сумки и только развёл руками в благостном недоумении от такой неожиданной встречи.

Вот, наверное, та приятная неожиданность, на которую намекали и Старки и Арво, думал я, снимая промокшие кеды, хотя и Рыбак сам - уже сюрприз достаточный. Что ж, посмотрим сейчас, кого там ещё нам светит узреть. Я нагнулся, чтобы развязать мокрый узел шнурка и тут, прямо перед моим носом оказалась та самая пуговка из моей галлюцинации. Я застыл даже, потом сел на корточки, чтобы отдышаться. Пуговка, без сомнения, была та самая, от джинсов, как я теперь разглядел, "Мартинс". И была она, действительно, на сумке, сшитой, видимо, из этих самых джинсов, и сумка эта была мне знакома очень даже хорошо. Потому что это была сумка Юрайты. От неожиданности я так и сел с корточек на зад, но потом, путаясь в мыслях и шнурках, вскочил, и, оттолкнув всё ещё гуготящего радостно Рыбака, впрыгнул в комнату, надеясь увидеть там ту, которая сейчас и ответит на кучу моих вопросов, развеет все мои сомнения, устранит все недомолвки и недоразумения, и согреет меня, как всегда, совсем офигевшего от всего этого, своей обычной лёгкой уверенностью в реальность самых наишизовейших обстоятельств, и всё опять будет, как мне и мечталось, в полном и незыблемом порядке. Короче - я влетел в комнату веря, что увижу там Юрайту. Но тот, на кого я чуть не напрыгнул с разгону, был вовсе не Юрайтой. Посредине комнаты стоял, держа руки в карманах и хитро разглядывая моё появление, Гриня Танк - собственной персоной. Я молча сел на подвернувшийся стул ничего не понимая. Я покрутил головой, надеясь, что я что-то не разглядел ещё, но кроме присевших на кушетку Арво с прилипшей Вийве, Танка и продолжавшего радоваться всему происходящему Рыбака в комнате больше никого не было. Я даже вытянул шею, чтобы со своего места увидеть, нет ли кого на кухне, но она была пуста. Гриня, тем временем, подошёл ближе и даже наклонился, заглядывая мне в глаза.

Все, за исключением Вийве, рассмеялись, словно сбрасывая с себя липкий покров опутавшей всех смури. Теперь можно было успокаиваться и выяснять недостающие всем подробности. Я решил начать с конца.

Это было, конечно, разумно. Мы с Танком быстренько расположились на маленькой, но чудесно оформленной тусовочной кухне рыбаковского флэта, вскоре к нам присоединился хозяин, начав суету с чайником и выкладыванием имеющейся еды на стол, а потом, как раз когда эта суета закончилась, пришёл и Арво, сообщив всем, что Вийве спит сном ангела. Тогда все дружно отхлебнули из кружек, закурили, и примолкли. Гриня, оглядев всех внимательно, понял, что можно начинать.

 

Продолжение следует… | Назад.

Hosted by uCoz