Глава Четвёртая
.Первым моим порывом было прыгнуть Арво на шею - так я был счастлив увидеть его после стольких лет разлуки, после полного неведения друг о друге, и даже после моих сегодняшних приключений - когда я увидел его пред собой мне показалось вдруг, что закончилось какое-то бесконечно долгое и бессмысленное путешествие сквозь времена, города, страны и континенты. Может быть, конечно, утренние угощения моих новых вашингтонских друзей тоже поддерживали во мне это бравурное волнение, но мне так необходимо было убедиться наощупь что это именно он, что я даже сделал некое резкое движение через порог по направлению к Арво, и тем более, поэтому, оказался огорошен, как ловко он сумел увернуться от моих объятий. Сделав шаг в сторону, Арво, однако, протянул мне руку и жестом пригласил войти. Лицо его, при этом, было таким серьёзно-сосредоточенным, что коварная мысль мелькнула в моей голове: а рад ли он вообще этой встрече. Но тотчас же я увидел, что мы, оказывается, не одни в комнате - позади Арво стояла женщина средних лет похожая на пожилую горничную из английских фильмов - видимо, её передник, причёска и очки заставили меня подумать так - и довольно строго разглядывала меня.
Да, теперь я точно ощущал, что я по-прежнему немного не в себе. Или просто стресс от встречи всколыхнул в мозгу такую волну восторженно-дурацкого кайфа? Джанис изобразила на лице видимость улыбки, которая ещё больше убедила меня в собственной глупости и удалилась в другую комнату.
Я сел, стараясь как можно спокойнее оценить ситуацию. Встреча явно получилась не такая, какой я её себе представлял. Но откуда же я мог знать, что он тут не один. Хотя - почему? Наверное потому, что тогда он был всё время один. Но чтобы он себе завёл такую мегеру… Но, опять же, откуда я могу знать вкус Арво на этот счёт? И, причём, столько лет спустя. Кстати о годах - Арво, если говорить о возрасте, почти не постарел, но, при этом, изменился изрядно. Даже, на мой взгляд, очень. Во-первых, короткая седая стрижка и такая же седая щетина вместо бороды делали его лицо чужим, почти квадратным и чрезвычайно солидным. Оттого и сам он казался более плотным. Добавилась в нём та пресловутая американская холёность - даже то, что одет он был в джинсы и клетчатую рубаху, не делало его вольным ковбоем, а, скорее, ухоженным, следящим за собой, порядочным гражданином. Насмотрелся я уже тут на таких… Неуловимая одинаковость сквозила в каждом жителе этой страны, если, конечно, он имел жильё, водительские права, доход и кредитную карточку. Арво, чем больше я его разглядывал, всё больше попадал под это описание. Он тоже изучал мою персону - ему было явно интереснее - ведь когда мы виделись последний раз я был, попросту, ещё мальчишкой…
И вышел из комнаты. Но пошёл не на кухню, которая была видна из моего кресла в конце коридора, а налево, в другую комнату, куда ушла Джанис. И я тут же услышал их голоса - они говорили между собой на очень правильном английском, из чего я заключил, что Джанис, как и Арво, приезжая, причём тоже не англоязычная. Интересно, откуда её сюда принесло? Но тут до меня стал доходить и смысл их разговора, тем более, что Джанис, во всяком случае, явно не старалась говорить так, чтобы её не услышали в соседней комнате.
У меня появилось дикое желание схватить рюкзак и свалить быстренько куда глаза глядят. Если бы не первый день в Филадельфии, которую я ещё так и не видел, то я просто встал бы и ушёл. Пусть разбирается со своей ненаглядной сколько хочет. Вийве, насколько я понял, она уже отсюда выжила. Причём, именно по тем же причинам, почему ей не понравился и я. Ага, значит хоть та не очень тут ассимилировалась. Интересно, а где Вийве сейчас? Может узнать адрес и дёрнуть к ней, пока ещё не поздно…
Но тут вернулся Арво. Молча сел в кресло и вздохнул. Мне стало его очень жаль - настолько он казался выбитым из колеи.
Арво опять ушёл в комнату к Джанис. На сей раз они бубнили там тихо, но недолго. Вскоре он вышел оттуда уже в джинсовой куртке и махнул мне рукой - пойдём. Я встал, взял рюкзак, и пошёл за Арво к двери. Тут же из комнаты вышла Джанис. Уже на пороге я обернулся:
Она молча кивнула и улыбнулась, но теперь по-другому. В этот момент она показалась мне почти красавицей.
Мы молча спустились по лестнице, вышли на улицу, пожелали взаимного "добре ивнинга" с мужиком, всё так же сидевшим у подъезда, и завернули за угол. Арво молча шёл, сопя и глядя под ноги.
Судя по всему, это был "Форд" десятилетней давности. Мы погрузились, Арво выкатился на улицу и включил радио. Заиграл какой-то рэп, но он, потыкав кнопками, поймал залихватский кантри-блюз, под него и двинулись дальше. Попетляв немного по знакомым уже закоулкам, мы выехали на хайвэй и помчались, судя по видневшимся вдали небоскрёбам, в сторону центра. Начало смеркаться. Автострада шла на уровне крыш обширной промзоны с трубами, цехами и ангарами, изредка мелькали внизу узкие улочки, черепичные крыши старых домов, а порой, совершенно неожиданно, шпили небольших церквушек.
Тогда я и начал, слушая кантри и любуясь приближающейся кучкой небоскрёбов, рассказывать ему все свои перипетии этого длинного дня. Вокруг зажигалось всё больше огней, в Сити до самого неба расцвели подсветки всех цветов радуги, а рекламные щиты на разделительной полосе хайвэя затмевали собой темнеющее на глазах небо. Арво сосредоточенно слушал мой рассказ, периодически очень точно комментируя особо понравившиеся ему моменты, а я вдруг поймал себя на мысли, что временной пропасти, которая так испугала нас обоих, уже как и не было вовсе - едем себе, телегу толкаем, зная наверняка, что она будет понята правильно и оценена по достоинству, как это и должно быть между близкими, до мелочей знающими друг друга людьми.