Мы молча шли от директорского домика по узким, плохо освещённым проходам между одноэтажными строениями музея, выложенным плоскими светлыми камнями, явно служащими ранее вымосткой на самом городище, и достаточно красиво декорированным обильно растущим по стенам, сложенным из современного кирпича, виноградом. Создавалось впечатление, что музейный посёлок нарочито создавал атмосферу квартала античного полиса, причём, не величественно-храмовой его части, а какого-нибудь затрапезного квартала то ли горшечников, то ли кожевенников, управляемого мелким, но весьма представительным на вид, чиновником, исполняющим волю архонта, и, чуть что, прячущимся за щиты и копья городской стражи. Интересно, а случались ли тут, когда-нибудь, истории, хотя бы отдалённо напоминающие происходящее? Думаю, наверняка, и даже чаще, чем мы можем себе представить. Мистика тогда была гуще, а плебс впечатлительнее.

• Вот паразит, - прервал молчание Бука, - эка он тебя вовремя сюда прибыть науськал! Знал будто заранее.
• Это ты о Шельмане? – догадался я, - да нет, тут, видать, дело куда круче его длинного носа, и, хочется мне или не хочется, а судьба такова – всё это дерьмище самому распутывать. А что, даже интересно…

Мы успели уже попить чайку с остатками обеда, на который мы безнадёжно опоздали, и валялись на раскладушках с книжками, в ожидании развития событий, когда тот же мордастенький пионер опять впихнул в приоткрытую дверь свой фейс и объявил, что нас срочно ожидают у директора.

На этот раз никакого заседания не было. Зато рядом с Фёдорычем находился строгого вида армянин, милицейский лейтенант с папкой под мышкой, который без предисловий заявил мне:

• Ну что, садись в машину, там будем разбираться.

По пути в Чалтырь, как только выехали из музея, лейтенант сделал менее строгое лицо и начал раскручивать меня на разговор:

• Ну что, малчишку на кражу подбил, а сам уехать вовремя не успел значит?
• Да и не видел я того мальчишки даже. Он раньше смылся, чем я приехал. Это, к сожалению, факт.
• Вах, разминулись, значит. Ты его обучил, а он с твоим товаром ушёл, получается. Нехороший малчик. Или ждёт он тебя может быть? Лучше сразу скажи, где – а то долго ждать будет. Но если поймаем его сами, то себе совсем плохо сделаешь. Вот какие варианты есть у вас. Думай!

Дело, кажется, действительно принимало скверный оборот. С такой восточной коварностью я у чалтырских ментов запросто окажусь виноватым во всех грехах одновременно. Так ведь ещё неизвестно, где этот шизик Пашека бродит, а если его, что, разумеется, не исключено, повинтят в самое ближайшее время, то неизвестно ещё, какую он им телегу прогонит касательно моей персоны, а, главное, как эти орлы её истолкуют. Дела! Мы уже въезжали в Чалтырь, когда меня внезапно озарила забавная мысль.

• Товарищ лейтенант, вы вон тот домик двухэтажный, под черепицей, знаете?
• Конечно. Это дом нашего начальника УВД. А тебе-то что?
• Вот ведь как бывает! Только утром там вино пил с Ашотом.
• С Ашотом, - лейтенант недоверчиво на меня зыркнул, - сыном его? У него в гостях?
• Ага, - невинно зевнул я, - вы уж ему привет от меня, при случае, передайте. А то договорились мы с ним по своим делам увидеться, а теперь уж и не знаю, как получится. Как бы не обиделся.

В ментуре меня оставили в дежурке, доложив что-то обо мне по-армянски. Там очередной лейтенант сначала долго и молча меня разглядывал из-за перегородки, а потом поинтересовался:

• Тебя что, сюда подстричь привезли? Это мы быстро.

Я не стал отвечать на это, чем, кажется, лейтенанта слегка рассердил.

• Не хочешь говорить, ладно. Артур, подойди сюда на секундочку, будь добр.

Явился рядовой огромных размеров, напоминающий циклопа из фильма про Одиссея.

• Артур, видишь этого бича? Надо сделать, чтобы прилично выглядел, понимаешь? Неси ножницы.
• Слушаюсь. – сказал Артур и убрёл внутрь отделения.

Под ложечкой у меня засосало. В разных я бывал передрягах, но эта просто обескураживала своей дурацкой безысходностью. Кабы взяли меня на трассе, или за распитие, или просто за внешний вид и отсутствие документов, то существовала масса почти безотказных способов либо перевести ситуацию в плоскость случайной несерьёзности, либо прогнать такую телегу, которая обескуражила бы всех до самого нутра их примитивной фантазии.Обычно и то и другое отбивало у милиции всякое желание продолжать вести дела с подобным клиентом. А тут, как Дамоклов меч, висела над головой идиотская танаисская ситуация, лишая возможности почти любого манёвра и настраивающая лишь на меланхолическое ожидание решения своей судьбы, каким бы гадким оно ни оказалось. Тут меня окликнули. Я встрепенулся, думая, что вернулся жуткий Артур с ножницами. Но его поблизости не было.

• Что дергаешься, - дежурный высунулся в окошко, - иди в кабинет начальника. Второй этаж, налево.

В кабинете, кроме, как сразу было ясно, начальника, находился ещё лейтенант, который меня сюда привёз, и, к неописуемой моей радости, Ашот. Он был в форме капитана, чему я уже совсем не удивился, и они все вместе разглядывали какие-то бумаги из папки лейтенанта.

• Садись пока, - дружелюбно кивнул мне Ашот, - сейчас мы тут уладим всё, как надо.

• Хорошо, - заявил Ашот, доставая из папки бумаги, - это подписи чьи?
• Одна моя, - голос очкарика задрожал, - вторая завхоза нашего.
• Зови его, - приказал Ашот, - и быстро.

Когда все сидели за директорским столом, Ашот положил одну из бумажек перед очкариками и ткнул в неё пальцем.

Уже смеркалось, когда, составив на бедных очкариков кучу бумаг, Ашот заставил их, на прощанье, выслушать небольшую лекцию о гостеприимстве.

• У вас тут творились разные дела, так? Никто внимания не обращал на них никогда. Музей без охраны стоит, фонды все нараспашку. Правильно? По музею толпы проходимцев бродят – это нормально? Этот кружок неизвестно чем занимается тоже. Молодые девчонки маки охапками рвут – думаете никто не видел? Есть от чего с ума сойти хотя бы одному. Все условия созданы у вас тут, оказывается. Вот и произошло это, наконец. И что мы видим? Человек приезжает, чтобы разобраться во всем. Вовремя, надо сказать, приезжает, почти не опоздал. И что, вы ему оказываете гостеприимство и поддержку? Или может быть вместе с ним просите у нас помощи? Нет. Вы клеветнически, что подтверждено документом, вешаете на него все свои неприятности, и передаёте это дело нам, чтобы мы разбирались в нём, как вам хочется? Такой номер у вас не пройдёт, уверяю вас. Можете дословно передать это своему начальству, но этот ваш “такой-то” будет тут сам искать концы у этой истории, сколько ему заблагорассудится, а если у него опять возникнут проблемы, то я лично гарантирую, что дам всем этим бумагам ход, в результате чего не поздоровится не только вам, в первую очередь, но и многие делишки музея и этого кружка тоже вылезут на всеобщее обозрение. Всё.

После этого мы вышли из домика в вечернюю прохладу, напугав притаившихся под окном Буку и Стаса. Познакомившись с ними, пожелав нам удачи, и пообещав скорую встречу в менее формальной обстановке, Ашот отбыл. А мы опять побрели танаисскими закоулками к нашему домику, чтобы вдоволь потешиться происходящим маразмом и обсудить наши планы на будущее.